Егерь: назад в СССР 2

Рудин Алекс

— Я людей не бью, — тихо ответил Трифон и устало откинул голову назад. — И в больницу не поеду.

— Товарищ капитан! — сказал я. — Можно я его к себе отвезу, в Черёмуховку? Там медпункт есть, присмотрим за ним.

Капитан стянул фуражку и вытер рукавом кителя вспотевший лоб.

— Делать мне больше нечего, только мотаться по району, свидетелей опрашивать! Ну, вези, чёрт с вами! Вольнов!

— Да, товарищ капитан!

— Под твою ответственность отпускаю вот этого свидетеля в Черёмуховку. Возьмёшь

с него подробные показания, и чтобы завтра же они были у меня на столе!

— Поедешь ко мне? — спросил я Трифона.

— Спасибо, — ответил он. — Андрей! Там, на улице кораблик. Для сына делал. Подбери, а? Надо отправить завтра.

Хорошо, что мы были на трёх машинах. Распределились так — Фёдор Игнатьевич повёз в Волхов раненого бандита и двух милиционеров. Заодно обещал завезти Дмитрия Николаевича в Старую Ладогу.

Археологу так и не удалось посмотреть базу. Да и везти сюда детей теперь казалось неправильным.

— Дмитрий Николаевич! — попросил я его. — Я заеду за Серёжкой попозже, ладно?

— Да пусть ночует у нас! — ответил археолог. — Спальник мы ему найдём, завтраком накормим. Приезжайте завтра.

— Спасибо, — с облегчением выдохнул я.

Сил не оставалось уже ни на что.

Капитан с ещё одним милиционером везли в «Жигулях» второго задержанного.

А ко мне в машину сели Павел и Трифон. Мы поехали прямо в Черёмуховку.

Сидеть Трифон не мог — его мутило. Видимо, получил-таки сотрясение мозга. Я постелил в кузов всю одежду, которую нашёл, и уложил его. Павел сел впереди, но каждую минуту оглядывался назад.

Когда мы подъехали к медпункту, уже начало темнеть. В окне горела знакомая настольная лампа.

— Подождите в машине, — попросил я.

Сам поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

За дверью послышались лёгкие шаги.

Катин голос спросил:

— Кто там?

— Катя, это я, Андрей!

Глава 22

— Ты ничего не забыла?

— Ничего.

— Точно? Смотри, придётся возвращаться с полдороги.

Катя задумалась, серьёзно наморщив лоб.

— Да нет. Одежда в чемодане, документы тоже. Еда — в сумке.

— А хочешь, я тебя прямо в Ленинград отвезу, на машине? Два часа — и ты на месте.

Катя тихонько засмеялась.

— Не, надо, Андрюша! Я прекрасно доберусь на электричке. Ты расстраиваешься из-за того, что я уезжаю?

Я сжал губы. Хотел сказать — вот ещё! Но понял, что это будет грубо, и неправда.

— Огорчаюсь. Хотя и понимаю, что так нужно.

— Я же буду приезжать. Хочешь — хоть каждые выходные!

Я задумался.

— Конечно, хочу. Но каждые выходные не надо. Это же Ленинград! Когда ещё выпадет возможность посмотреть его, как следует?

Слушай! А давай, сделаем так: одни выходные ты приезжаешь ко мне, а следующие — я к тебе! И мы вместе гуляем по городу!

— А тебя Тимофеев отпустит? Всё же, по выходным у тебя самая работа!

— Что-нибудь придумаю.

— Непременно придумаешь!

Катя обняла меня и поцеловала.

— Нам уже пора?

— Нет, — улыбнулся я. — Ещё есть целых полчаса.

— И ты разбудил меня так рано? Могли бы ещё поспать!

— Я специально, — загадочным голосом сказал я.

— Зачем? — глаза Кати потемнели и стали бездонными, манящими...

— А вот зачем!

Я прижал девушку к себе. На какое-то время весь мир исчез, утонул в шуме нашего дыхания...

Пока мы ехали на вокзал, я то и дело косился на Катин профиль. Благо, дорога была пустой, и вести машину это не мешало.

Вдоль дороги тянулся осенний лес. Уплывали назад пожелтевшие берёзы, красные заросли осин и великолепные разноцветные клёны. Только ёлки упрямо зеленели, не поддаваясь холодам.

Пахло осенью — холодной водой, сухими листьями и немножко грустью.

Я оставил машину так, чтобы не мешать подъезжающим к остановке автобусам и вытащил из кузова Катин чемодан.

— Как ты доберёшься до общежития с такой поклажей?

Катя улыбнулась.

— Меня встретит подруга со своим молодым человеком. Я же тебе говорила, Андрюша. Я заселюсь в общежитие, а потом мы поедем к ней в гости.

— Помню, — проворчал я.

Электричка уже стояла у платформы, гостеприимно распахнув двери.

— Смотри, Андрюша!

Катя показала мне на парочку, которая стояла возле первого вагона.

— Это же твой брат! Я не путаю?

Действительно, это были Серёжка с Таней. Видно, Таня уезжала домой, а Серёжка провожал её. У них начиналась учёба в школе — тоже свои заботы.

Весь август Серёжка пропадал на раскопках в Староладожской крепости. Поначалу он ещё ездил домой ночевать. Мама удивлённо рассказывала мне:

— Приезжает поздно. Поест, и сразу спать. А утром вскакивает ни свет, ни заря, чаю глотнёт — и на автобус! Словно и не каникулы у него, а работа.

— Так ведь это же хорошо, мам! Парень не по подворотням шляется, а полезным делом занят.

— Хорошо, — соглашалась мама, но по материнской привычке продолжала тревожиться.

Потом Серёжка настоял на том, чтобы ночевать в клубе вместе с другими волонтёрами, и домой приезжал только на выходные. Ладони его загрубели, покрылись мозолями от лопаты.

— Это тебе не картошку копать, — подшучивал я над братом, когда удавалось встретиться.

— Что мне эта картошка? — отшучивался брат. — Я её теперь один могу выкопать — так привык. Даже сплю с лопатой.