Егерь: назад в СССР
Шрифт:
Из открытой двери слева снова донёсся её голос:
— Разуйтесь при входе, пожалуйста! И проходите сюда.
Я опустил вещи прямо на чисто вымытый дощатый пол. Упираясь носком в задник, стащил с ног сапоги. И обнаружил под ними плотно намотанные суконные портянки.
Портянки начали разматываться, и я похолодел от ужаса. Неужели придётся идти к очаровательной медсестре босиком?
На моё счастье под портянками оказались тонкие хлопчатобумажные носки. И даже без дырочек.
Шлёпая по крашеному
Высокая квадратная печь, оштукатуренная глиной, тоже была аккуратно побелена извёсткой.
Единственным исключением был светлый полированный стол, на котором лежал ручной тонометр, и стояли настольные часы.
— Ну, что же вы? — спросила блондинка. — Садитесь!
Движением подбородка она показала на кушетку.
— Вам точно не плохо? Где вы так ударились?
Я заметил, что она чуть-чуть картавит. Совсем немножко, еле заметно.
— В машине. Водитель резко затормозил, и я влетел лбом в стекло.
— Голова не кружится? Не тошнит?
— Нет, — улыбнулся я.
— Посмотрите на палец!
Она наклонилась ко мне и незаметно принюхалась. То есть, она думала, что незаметно.
— Теперь смотрите сюда! Хорошо! Возможно, у вас лёгкое сотрясение. Реакции слегка запаздывают. Сейчас я обработаю рану и сделаю перевязку. А потом вам надо полежать два-три дня. Вы откуда?
— Из Ленинграда, — ответил я, улыбаясь во весь рот.
— Правда?
Глаза блондинки широко распахнулись.
— Да. Вот только приехал. Буду у вас егерем работать.
— Вас уже поселили?
Расспрашивая меня, она осторожно протирает ссадину марлевым тампоном, периодически смачивая его из большого стеклянного флакона. Кожу сильно жжёт, но я терплю, стараясь не морщиться.
— Пока нет. Я ещё не был у председателя. Подскажете, где у вас сельсовет?
— Вам нужно вернуться к магазину и повернуть направо. Через три дома увидите!
Она ловко обмотала мне голову бинтом, не забыв подложить чистый марлевый тампон на ссадину. Отошла на шаг, чтобы полюбоваться своей работой и расхохоталась.
— Вы точь-в-точь как Павка Корчагин! Уже видели новый фильм? Обожаю Конкина! Вы чаю хотите с дороги?
— С удовольствием! — искренне ответил я.
— Меня Катей зовут!
Она протянула для рукопожатия крепкую ладошку. Я встал с табурета и осторожно пожал ей руку.
— Андрей.
— Ой! — всполошилась Катя и смешно всплеснула руками. — Я забыла на вас карточку завести!
Секунду она хмурилась, а потом махнула рукой.
— Ладно! Сначала чай! А потом карточку. Идите за мной, товарищ егерь!
Катя привела меня в соседнюю комнату. Здесь
Катя включила чайник в розетку. Из маленького чайничка разлила по кружкам заварку. Достала из тумбочки эмалированную миску, прикрытую промасленной бумагой.
— Пирожки. Хотите?
Она ещё спрашивает!
От запаха свежей выпечки у меня нещадно заурчало в животе.
— Вижу, хотите! — рассмеялась Катя. — Вон, как у вас глаза блестят!
— Как? — улыбнулся я.
— Волчьим голодным блеском.
Я мигом проглотил пирожок. Он оказался мягким, с кисло-сладкой яблочной начинкой и лёгким привкусом дрожжей и топлёного масла.
— Ум-м-м, вкуснятина! Катя, это вы сами пекли?
— Если бы! Соседка угостила. А вы надолго к нам, Андрей?
— На практику, — честно ответил я. — А что случилось с егерем, который работал до меня?
Катя погрустнела.
— Василий Ильич умер месяц тому назад. Ему шестидесяти ещё не было. А сердце оказалось больное. И курил много. Я ему говорила — бросайте курить, Василий Ильич, поберегите здоровье! А он только отшучивался. А вы курите, Андрей? Только не врите! От вас табаком пахнет.
— Это водитель курил, — ответил я. — Ну, а я так, за компанию.
— За компанию нужно есть мороженое, или заниматься спортом, — строго ответила Катя. — Вот вы, Андрей, бегаете по утрам?
— Нет, — смутился я.
— И я не бегаю, — со вздохом сказала Катя. — А это очень полезно для здоровья.
Она налила мне ещё чаю.
— Вы кушайте пирожки, не стесняйтесь!
— Это же ваш обед, — запротестовал я.
— Ничего. Лёгкий голод полезен для фигуры.
Я поддался на уговоры и взял ещё пирожок. Если честно — уговорить меня было несложно. У меня с самой смерти маковой росинки во рту не было.
Именно в эту минуту, за чашкой горячего чая с симпатичной девушкой Катей я решил, что не стану сходить с ума. И мучиться угрызениями совести тоже не стану. А буду просто жить в новом времени и в новом теле, раз уж мне выпал такой немыслимый шанс.
— Спасибо, Катя, — сказал я. — За чай, за пирожки и вообще.
— Пожалуйста, — улыбнулась Катя. — Я следующей осенью тоже в Ленинград поеду. Буду поступать в институт. И тогда уже вы меня пирожками угостите. В кафе на Невском проспекте.
— Договорились, — кивнул я.
— А сейчас пойдёмте, я на вас карточку заведу.
Сидя за полированным столом, Катя аккуратным, совсем не врачебным почерком заполняла карточку, отпечатанную на плотной желтоватой бумаге. Наклонив голову к плечу, она старательно выводила буквы. Даже кончик языка высунула от усердия.