Егерь. Последний билет в рай

Байбак Александр Павлович

— Лентяйка! Или неуч?..

— Вот пристал, — Галя с притворным вздохом устроилась в кресле поудобнее и принялась просвещать меня в нелегкой науке биологии: — Пока ты дрых, наши друзья мчались без остановок со средней скоростью около пятнадцати километров в час. Земные дельфины, прошу заметить, обычно передвигаются куда медленнее — от пяти до одиннадцати кэмэ. Это первая странность. Сам видишь, они мельче и не особенно обременены мышечной массой. Второй фактик — они плыли целенаправленно. За все это время они ни разу не сбились с пути, ни разу не заплыли в лагуну или слишком мелкий пролив, при этом выбирали наиболее оптимальный маршрут. Похоже, ты прав — интеллект у них куда выше среднего,

плюс хорошо развита память и система ориентации в пространстве. Еще вопросы?

— А почему стоим, кстати? — я с немалым трудом втиснулся на место второго оператора (хоть убейте, не понимаю, зачем он в штатном расписании, разве что запасной водила) и принялся увлеченно елозить пальцами по дублирующему дисплею. — Ха, интересно… Вот куда нас занесло! Летали, знаем… Красивый, между прочим, островок. Может, высадимся?

— Отвечаю по порядку: стоим, потому что афалины зашли в лагуну и остались там. Высадиться я совсем не против, даже настаиваю. Только к берегу желательно подойти с противоположной стороны.

— Нафига?

— Чтобы афалин не спугнуть.

— Смеешься?

— Вовсе нет. Советую, как старший товарищ. Как ученый ученому, так сказать! — Галя обезоруживающе улыбнулась и погладила меня по локтю, вернее, по налокотнику из сверхпрочного пластика. — И сбрую свою сними. Попробуем потихоньку дойти до лагуны и наладить контакт. План ясен?

— Дурацкий план.

— Предложи не дурацкий.

— Ладно, — сдался я, — один-один. Сама поведешь?

— Уж явно не тебе доверю.

— Флаг в руки, — я выпростался из кресла, прервав бессмысленный спор, и не спеша выбрался на палубу.

Воодушевленный возобновившимся движением Петрович слегка повеселел, но далеко от борта не уходил, рискуя сверзиться в воду на повороте. На мой намек — вали на шезлонг — никак не среагировал, поэтому я оставил напарника в покое и занял вакантное место сам, предварительно нахлобучив шлем. Я не зря сказал Гале, что уже был здесь. Помнится, в первый же полевой выход мы пролетели над островом, я еще на панораму любовался в иллюминатор, так что теперь осталось лишь залезть в видеоархив и извлечь на свет божий соответствующий файл. Выведя картинку на дисплей, я немного полюбовался видом острова с высоты птичьего полета, потом наложил изображение на трехмерную схему, извлеченную из базы данных центрального «мозга», и принялся изучать побережье на предмет удобного для высадки места. Таковое обнаружилось практически с противоположной стороны острова, в самой выпуклой части, где от скальной стены, образующей лагуну, отходил длинный язык песчаной отмели. В принципе, если обойти остров против часовой стрелки, как Галя сейчас и делала, можно выйти как раз к основанию «языка», где, судя по схеме, имелась достаточно удобная и одновременно укромная заводь, как раз под наш катер. Более крупная посудина там бы уже не поместилась, а нам даже якорь бросать не придется — привяжемся к ближайшему дереву. Или к камню, на месте разберемся.

Немного поколдовав с настройками, я подключился к бортовому вычислителю и вывел схемку с отмеченной бухточкой на Галин дисплей:

— Давай, радость моя, рули сюда. Сумеешь?

Та в ответ только фыркнула в микрофон. Я же с чувством выполненного долга проверил штуцер, доснарядив магазин истраченным УОДом, и разлегся на уже ставшем родным шезлонге. Маневрирование заняло минут десять, причем большая часть времени ушла, чтобы обойти торчащий в паре сотен метров от берега утес, облюбованный сонмищем местных чаек. Наконец, показалась искомая заводь — и впрямь какая-то уютная и умиротворяющая, так и хотелось спрыгнуть на песок и развалиться под ближайшей пальмой, благо дневная жара уже благополучно спала, а ночная прохлада еще

не вступила в свои права. Однако профессионал внутри меня воспротивился такому вопиющему нарушению техники безопасности, и когда катер тихонько уткнулся носом в песок, я уже был на ногах и во всеоружии. Спрыгнув вниз, я по колено в воде добрел до берега, не забыв прихватить швартовочный конец, и обмотал синтетический тросик вокруг ствола весьма кстати оказавшейся поблизости не то пальмы, не то кипариса. Впрочем, выглядел этот растительный монстр достаточно надежно, так что я со спокойной совестью выбрался на пляж, огляделся и свистнул Петровича.

Напарник вознамерился было проскочить по довольно слабо натянутой веревке, но по здравому размышлению рисковать не стал и плюхнулся в воду, преодолев глубокое (для него, конечно) место буквально за несколько секунд. Едва коснувшись лапами дна, кот пулей выскочил на берег, на бегу взрыв песок и распугав стайку мелких рыбешек, и принялся ожесточенно отряхиваться, забрызгав заодно и меня. Покончив с этой неприятной процедурой, Петрович чихнул и преданно уставился мне в затемненное забрало — дескать, что дальше, начальник?

— Петрович, я таки вас умоляю, как сказал бы Миша Кульман, — хмыкнул я. — Как будто в первый раз. Погнали, что ли? Разведка!

Кот повертел головой, запоминая ориентиры, припал к песку и стелящимся шагом скрылся в зарослях, по извечной привычке на ходу слившись с местностью, так что уже через пару секунд я выпустил его из вида. Правда, переживать по этому поводу не стал — сигнал с ППМ шел четкий, при всем желании не потеряется. С удобством устроившись под все тем же пальмокипарисом, я активировал «стереорежим» и принялся анализировать обстановку, время от времени краткими командами корректируя маршрут напарника. Так прошла примерно четверть часа, в течение которой Петрович не обнаружил ни малейших признаков опасности — островок и впрямь оказался райским уголком, жаль только, что от основной базы довольно далеко, каждый день не покатаешься, и воздушную технику, ясен пень, нам под это дело никто не выделит. А то бы я тут с удовольствием поселился.

Приказав напарнику продолжать разведку в свободном режиме, я свернул окошко кошачьей камеры и поднялся на катер. Против ожидания, Галя все это время не вылезала из рубки, что наводило на определенные подозрения. Надо сказать, предчувствия меня не обманули — когда я протиснулся в пост управления, она как раз заканчивала ругаться с собственной начальницей. Профессор Корнева грозилась разнообразными карами, но Галя слушала вполуха, а когда я пришел, и вовсе вырубила связь, убрав с дисплея недовольное лицо молодящейся женщины далеко за сорок.

— Достала, старая кошелка!.. — Галя беззаботно махнула рукой и переключила внимание на меня: — Как там?

— Нормально. Петрович сейчас еще немного прогуляется, и можно будет высаживаться. А ты пока сканер запусти, хотя бы убедимся, что никакого крупного зверья в округе нет.

— Угу, — девушка без лишних споров вывела на дисплей интерфейс исследовательского комплекса и через некоторое время сообщила: — Все чисто. Самый крупный объект — вот этот: масса девять с половиной килограммов, беспорядочно перемещается вдоль берега.

— Это Петрович, забей. — Я с сомнением покосился на экран: — Это точно афалины? Что-то их много…

— Ага, минут десять назад еще одно стадо приплыло, порядка тридцати особей.

— Ясненько. А профессорша чего хотела?

— Да ну ее, зануду! За прогул выговаривала, грозилась всяким. Сказала, Робинсону пожалуется, — Галя мечтательно закатила глаза: — Флаг, как говорится, в руки. Мне она с первого дня не понравилась.

— Какой еще прогул? — удивился я. — Ты чего, начальство не предупредила?