Егерь

Даниэль Зеа Рэй

– Привет! – улыбалась Одеялко. – Могу я к тебе присоединиться? – и не дожидаясь разрешения, плюхнулась в кресло рядом.

Одеялко достала из кармана рубашки пачку елоток и щелкнула пальцами, подзывая к себе санитара. Тот подошел, хотя мог и не подходить.

– Огоньку не найдется? – кокетливым голоском пропела Одеялко.

Санитар молча дал прикурить. Одеялко затянулась и вложила бумажку ему в руку.

– Благодарю!

– Всегда к вашим услугам, – ответил довольный

сотрудник, пряча деньги в карман и тут же удаляясь.

– Почему я тебя раньше здесь не видела? – поинтересовалась Одеялко.

– Потому что раньше меня здесь не было, – ответила Роден, отворачиваясь к окну.

– Я разговаривала с Язвой. Оказывается, она многих здесь знает. И Красавчика помнит, и тебя…

– Да что ты? – улыбнулась Роден. – И что же Язва обо мне рассказала?

– Что ты сука, каких поискать.

– У Язвы распад личности. Не советую слишком много с ней общаться.

Лоскутное Одеяло прищурилась, глядя куда-то в сторону.

– Красавчик сказал, что Язва бывала здесь раз пять минимум.

– Будет и шестой, – вздохнула Роден.

– Почему? – Одеяло повернулась к ней и изобразила на лице неподдельный интерес.

– Она зависима. Здесь ее кормят одним, на воле она ест другое. Как только передоз – родственнички запирают ее здесь. Круг замыкается. А от постоянных передозов мозги начинают плавиться. У нее уже почти расплавились.

– Как у тебя это получается?

– Я просто наблюдательна, – Роден затушила окурок.

– Эй, девчонки, вы не скучаете?

– Легок на помине, – буркнула Роден.

Красавчик придвинул стул и присел напротив, едва ли не касаясь ее коленями.

– Скажи, ты вся такая… – он задумался, подбирая слово, – …яркая?

– С какой целью спрашиваешь? – Роден пыталась сохранить хладнокровие и случайно не подправить его аристократический нос.

– Страшилка, не обижайся. Я любя!

– Так вот в чем твоя проблема… – понимающе кивнула Роден. – И давно на уродство тянет?

Красавчик засмеялся и подмигнул.

– Люблю баб с характером!

– Так иди и поищи себе бабу. А мы с Одеялком, как дамы благородного происхождения, тебя здесь подождем.

– Простите, дамы! – он поднял руки. – Обознался!

Роден схватила его за ладонь и выкрутила руку.

– Если хочешь свести счеты с жизнью, – улыбнулась она, показывая запястье Красавчика с белесым рубцом Одеялку, – резать нужно продольно, а не поперек. Чем глубже, тем лучше. А вот это, – Роден отбросила ладонь, – показуха чистой воды.

– Тебе виднее, шлюха, – бросил в ответ Красавчик и удалился.

Роден достала елотку, отобрала из рук Одеялка дымящийся окурок

и подкурила от него.

– Бойся этого урода, – произнесла она. – Он из нашей группы самый конченый.

– Ты что-то знаешь? – прошептала Одеялко, явно испуганная замечанием Роден.

– Я таких тварей чую издалека.

Лоскутное Одеяло поежилась и отвернулась.

– А Темный наблюдает за тобой, – произнесла она.

– Не за мной, – вздохнула Роден. – Он наблюдает за тобой.

– Нет. Как только ты мимо него прошла, он то и дело на тебя поглядывал.

– Это потому что ты рядом сидишь, – и подловив очередной взгляд черных глаз с воодушевлением помахала Темному рукой.

Темный тут же отвернулся.

– Расслабься, – Роден затянулась, – сегодня он на тебя больше смотреть не будет.

– Злая ты, – вздохнула Одеялко.

– Сука просто, вот и все. Ты только не расстраивайся. Ты нравишься Темному. Если и он тебе нравится, можешь закрутить.

Одеялко поморщилась.

– С Темным?

– А почему нет? – хмыкнула Роден.

Одеялко огляделась по сторонам и встала.

– Хорошо поболтали. Завтра курнем вместе?

– Завтра будет видно.

Лоскутное Одеяло зашагала в зал, прошла мимо одиноко сидящего Темного, потом остановилась, обернулась и вернулась к его столу. Дальше Роден не подглядывала. Не прилично это, вроде как… Хотя, кому она заливает?

– Уже девять. Пора отдыхать, – объявил санитар.

– Пора, – вздохнула Роден и бросила дымящийся окурок в пепельницу.

– Эй ты!

Она обернулась, точно так же, как и все остальные, собравшиеся у выхода.

– Вернись и затуши окурок! – кричал санитар.

– Сам затуши. Или за эту услугу я не заплатила?

– Вот дрянь! – гаркнул он, схватил Роден за плечо и повел на веранду.

Остальные молча наблюдали со стороны. Зеваки, что еще сказать.

– Туши! – лицо Роден оказалась прямо над дымящимся окурком.

Она подула на него, чтобы затлели и другие окурки.

– Туши, я сказал!

– Мэйфилд, не надо, – послышалось из-за спины.

– Я с этой сукой хорошо знаком! Она мне руку прокусила, дрянь!

– Надо же, – хмыкнула Роден. – Запомнил…

– Туши! – лицо Роден оказалось прижатым к столу.

Она начала брыкаться, пытаясь скинуть тушу, навалившуюся сверху. Санитар уперся пахом ей в зад и захохотал.

– Может, ты этого ищешь?

Роден потерлась о него бедрами и, чувствуя, как ослабла хватка на шее, медленно разогнулась.

– Может, и ищу, – прошептала она, прижимаясь всем телом и плотоядно улыбаясь очередному извращенцу.