Егерь
Шрифт:
— Не я изменился, ты меня изменил и привел к инквизиторам, — тихо произнес Кресс.
— Ты сошел с ума, я с тобой даже не встречался.
— Со мной нет, но ты наверное помнишь первого егеря которого пытался ускорить?
— Да, — опустил голову Перси. — Я до сих пор не могу себе простить его смерть.
— Здесь мы с тобой солидарны, я тебя тоже не простил… ты убил моего сына. — Теперь я убью твоего.
— Но у меня нет детей, — возразил Перси.
— Вот тут ты не прав хронист, — произнес апостол подойдя к правой стене темницы и внимательно рассматривая мох на камне. — Знаешь чем отличаются хорошие
Кресс наконец перестал лицезреть мох и повернулся к хронисту.
— Хорошие родители имеют психологическую привязанность к своим детям, она настолько сильна, что они готовы идти на смерть ради них. У плохих родителей она тоже имеется, но их привязанность скорее обусловлена социальной необходимостью. Это наши дети и мы вроде как должны их любить. На самом же деле, они относятся к детям как к мебели, у соседей вон нормальная, а у нас какая-то не очень. Хотя чего проще-то, перестань завидовать чужим детям и посмотри на своих. Как часто ты обнимаешь ребенка не по необходимости, а просто так, потому что он стоит рядом и это твой ребенок. Дети это отлично чувствуют и когда они становятся подростками то общаются с родителями практически без изменений. Но со второй категорией они начинают общаться так же как и с ними, по необходимости. Плохие родители настолько глупы, что никогда не осознают своих ошибок и будут жаловаться друзьям, что им видишь ли не повезло с детьми, а вот другим понимаешь, подфартило. У тебя хронист нет собственных детей, но имеется сильная психологическая привязанность. Иначе я не знаю чем можно объяснить то, что глава ордена хронистов самолично сопровождает егеря вот уже много лет. Он придет спасать тебя и тогда ты окажешься на моем месте.
— Не делай этого, месть никому еще не приносила облегчения, — попробовал достучаться до его разума Перси.
— Облегчение? — вскинул бровь Кресс. — Кто говорит об облегчении? Я лишь хочу восстановить равновесие, нарушенное тобой.
— Месть равновесие не восстановит, ты слишком много забрал жизней, — устало произнес хронист.
— Разумом я это понимаю, друг мой, но сердце было против, — показал он себе на грудь. — Сейчас там ледяная пустота, вскоре ты узнаешь каково это на собственном опыте. Когда сердце продолжает биться, но это уже не горячие удары, а холодный стук мертвого камня. Но в ожидании душевных мук, брат Иохим познакомит тебя с телесными, а когда ты испытаешь оба варианта я отпущу тебя. Ты умрешь быстро и без мучений, мне же предстоит познакомить мир с новым порядком.
Кресс подошел к двери и отворив ее впустил брата Иохима с его небольшим чемоданчиком.
— Он полностью твой, брат, но помни, хронист должен жить как минимум неделю и быть в сознании, — напутствовал Иохима Кресс.
— Я буду аккуратен, — склонил голову инквизитор.
Когда Кресс поднялся на один пролет до него донесся крик боли хрониста, затем наступила тишина, а спустя пару минут раздался повторный крик. Брат Иохим знал свое дело и он всегда давал своим клиентам время на отдых, чтобы они не могли привыкнуть к боли.
Апостол поднимался в свой рабочий кабинет где должна была состояться встреча с командиром “Цепного отряда”. Если кто-то знал о них и желал с ними увидеться то они никогда не заставляли себя ждать. Теперь Кресс
— Это командир отряда Даймон, — представил сидящего Рокл. — А это апостол…
— Я знаю кто это, — перебил его Даймон. — Через несколько часов мне будет поручено ликвидация апостола Кресса. Думаю и ему это известно но он все же хотел меня увидеть. Интересно зачем?
— Хочу чтобы ты и твои люди служили мне, — ответил Кресс.
— Серьезное заявление, для покойника, — усмехнулся Даймон. — Ты повеселил меня, поэтому я наверное не буду тянуть несколько часов и ликвидирую тебя прямо сейчас.
Этого было достаточно, чтобы в Кресса полетели две стрелы, но до цели они добрались в виде пепла, он успел их спалить в полете. Бойцы Даймона на этом не остановились и совершенно не испугались подобной демонстрации, это они уже видели в прошлом но потом заканчивалось всегда одинаково. Заказанные инквизиторы были мертвы, и этого апостола ожидает тот же исход. Вот только Кресс играл по своим правилам, он мгновенно оказался возле одного из прятавшихся за шторой убийц и ударом в грудь проломил ее. Убийца воткнулся в стену, а когда отлип от нее и упал на пол, то был уже мертв, второму молния взорвала голову.
Глаза Кресса горели, а руки трансформировались в покрытые чешуей лапы. Подходя к Даймону он выпустил коготь и обходя мраморный стол оставлял глубокую царапину в камне. Как оказалось это были еще не все бойцы кто готовился к убийству апостола. Провалившаяся первая попытка обычно расслабляет жертву и она не ждет повторной. Так все и получилось, Кресс остановился напротив Даймона и тогда следующая команда нанесла удар. В отличии от прошлых жертв апостол уже не был просто человеком и затаившуюся троицу он прекрасно чувствовал. Их атака не была для него тайной, и он решил не дожидаться когда они первыми решаться напасть и сделал это первым.
Вонзив когти в стол он швырнул гранитную часть интерьера в ковер. Каменная плита раскололась а на ковре проступило большое красное пятно.
— Сколько мне еще раз предстоит объяснять простые истины? — спросил Кресс смотря на Даймона.
Командир “Цепного отряда” преклонил колено перед новым господином.
— Я и мои люди полностью в вашей власти, приказывайте мы исполним любое распоряжение.
— Отлично, через пол часа собери всех своих людей, Рокл проведет вас ко мне, приказал Кресс и вышел из кабинета.
Спускаясь обратно в подземелье Кресс уже не слышал криков хрониста, скорее всего брат Иохим закончил пытки на первое время и теперь ждал когда клиент наконец очнется и он сможет приступить к дальнейшей процедуре ознакомления с болью. Спустившись в секретную комнату апостол еще несколько раз превращал свои руки в лапы и обратно. Подойдя к зеркалу он взглянул на себя но вместо этого увидел морду дракона.
— Ну и как тебе моя сила? — спросил дракон.
— Гораздо выше моих ожиданий, — ответил Кресс, глядя как его руки еще раз превратились в чешуйчатые орудия убийства.