Эгипет
Шрифт:
После Секуляризации времен короля Гарри [108] аббатство Гластонбери вместе со всеми прилегающими постройками, с принадлежавшими ему лесами, ручьями и полями оказалось в собственности самых разных лордов и джентльменов, и они продавали все это друг другу и перепродавали. Все, что только можно было увезти из церкви и других зданий ценного, увезли не задумываясь, свинцовые кровли и желоба, церковную утварь, стекла; книги и рукописи либо попросту выбросили во двор и сожгли, либо же вывезли — телегами — и продали книготорговцам и производителям бумаги. Теперь в лишенных крыши боковых
108
Имеется в виду конфискация церковной собственности в правление Генриха VIII (1491—1547).
«Они не ведают, что творят, те люди, которые продают эти стены на камень, — сказал доктор Ди, когда маленькая кавалькада въехала на территорию аббатства. — Они не ведают, что творят».
Он вытянул руку, чтобы коснуться сброшенного наземь каменного орла с зажатой в когтях каменной книгой; вкруг камня буйно разросся бурьян.
«Здесь стояла самая древняя церковь на всем этом острове, — сказал он. Именно сюда пришел Иосиф Аримафейский и принес с собой священную Чашу, которую с тех пор никто не видел.
Здесь погребен святой Патрик, хотя никто не помнит, где точно расположена его могила, и многие еще тела прославленных людей покоятся здесь же. Дунстан Кентерберийский, местонахождение могилы которого было известно одним только здешним монахам, а теперь, когда монахов отсюда изгнали, неизвестно никому. С ним была похоронена его жена; когда склеп вскрыли, там лежал локон золотистых волос, но как только монах до него дотронулся, волосы обратились в прах».
«И Гвиневера», — сказал Артур. Все утро шел мелкий промозглый дождь, и мальчик дрожал как осиновый лист.
«Здесь? — спросил мистера Толбота доктор Ди. — Здесь вы копали?»
Возле Дод-лейн, заброшенной дороги, шедшей через все аббатство, стояли два обелиска.
Мистер Толбот, поплотнее укутавшись в плащ, оглянулся вокруг.
«Не знаю, — сказал он. — Тут как-то все переменилось. Не могу сказать».
«Что ж, посмотрим», — сказал доктор.
Всю вторую половину дня они лазали по заросшим травой памятникам, ширяли палками под упавшими камнями, спускались в заваленные мусором склепы и даже спугнули устроившего себе под камнями логово барсука, а мистер Толбот все это время, прижав к губам палец и неуверенно оглядываясь по сторонам, пытался восстановить в памяти свое давнишнее путешествие или, может быть, заново увидеть тот сон, который привел его сюда; пока наконец, усталые и промокшие насквозь, они не укрылись в часовне Пресвятой Девы под уцелевшим куском кровли. Они устроили там бивуак, разожгли на выложенном каменными плитами полу костер и перекусили сыром и хлебом, которые захватили с собой из придорожной гостиницы.
«Мне нужно кое-куда съездить, — сказал им доктор Ди. — Ненадолго. Если я не вернусь до темноты, в самом начале ночи, значит, вернусь утром.
И мы продолжим поиски».
Он встал и взял свой посох и плетеную шляпу; он проверил, высох ли изнутри плащ сына, есть ли подходящее место у костра, чтобы тот мог устроиться на ночь, и не отсырела ли приготовленная для него
«Смотрите тут, поосторожней, — сказал он мистеру Толботу. — И постарайтесь вспомнить, где нам следует искать».
Когда он ушел, осторожно пробираясь между мокрых каменных глыб, мистер Толбот перебрался поближе к огню и сел рядом с Артуром. Мальчик замолчал, после ухода отца он явно чувствовал себя куда менее уверенно.
«Ну, что, пойдем еще посмотрим?» — спросил мистер Толбот.
«Нет».
Они сидели, засунув руки в рукава, и глядели на еле тлеющее пламя.
«Я скажу тебе одну тайну», — сказал мистер Толбот.
Глаза у Артура сразу стали шире.
«Меня зовут, — сказал мистер Толбот, — совсем не Толбот».
«А как тогда?»
Мистер Толбот ничего на это не ответил. Он подбросил в огонь палочку, и на той сразу выступила сырость, и зашипела, и повалил дым.
«Я знаю, о чем эта книга, — сказал он немного погодя. — Она о том, как строить труд по изготовлению золота. Я знаю, что написано в ней именно об этом, хоть я и не могу ее прочесть».
«А как изготовить золото?» — спросил Артур.
«Золото растет, — сказал мистер Толбот. — Глубоко-глубоко в горах, там, где земля много старше, чем в прочих местах, вот там и залегает золото. И чтобы достать его, приходится рыть глубокие шахты. Но никогда нельзя забирать все золото сразу, ни в коем случае, потому что так ты заберешь и золотое семя, из которого оно произрастает. Это как с плодами: бери только те, что поспели; остальные оставь, пусть зреют дальше. И они созреют. Медленно-медленно те камни, из которых сложены горы, и та глина, которая скрепляет камни, перерождаются в золото; вызревают в золото».
«Правда?»
«В Уэльсе, — сказал мистер Толбот. — В Уэльсе, когда я ушел в горы, я знал, что повсюду вокруг меня зреет золото, глубоко под землей, глубоко-глубоко. И мне казалось, я слышу, как оно растет».
«Слышите?»
«Однажды, через тысячи лет, через тысячи тысяч, придет такой день, когда весь камень превратится в золото».
«К тому времени давно уже наступит конец света», — сказал Артур.
«Может, оно и так. Но мы можем научить золото расти быстрее. Если сами узнаем как. Мы можем, как повитухи, помочь золоту явиться на свет из той породы, которая его в себе содержит; мы можем воспомоществовать ему при родах».
Артур ничего на это не сказал. Дождь пошел на убыль, начал утихать, в облаках появились просветы, да и сами облака стали другими; выглянуло солнце. Гластонбери был сделан не из золота, но из серебра.
«Пойду отолью», — сказал мистер Толбот.
Он вышел мимо костерка в длинную зеленую аллею нефа, остановился и стал думать. Потом пошел вдоль стены к святая святых, останавливаясь и заглядывая в боковые приделы. Добравшись до того места, где когда-то стоял алтарь, он оглянулся: костра отсюда видно не было совсем. Он достал из кармана маленький глиняный флакон, плотно запечатанный воском.
Он огляделся. Под резной аркой сбоку уходила вниз узкая каменная лестница; он спустился на несколько десятков ступеней и обнаружил, что дальше ход завален обвалившимися камнями, осталась только узкая щель, и в ней достаточно места для того, чтобы протиснуть верхнюю часть тела, но пролезть дальше все равно не получится. Ему показалось, что изнутри донесся всплеск, как будто из колодца. Он закрыл глаза: перед ним тут же встало улыбающееся песье лицо знакомого демона; он уронил флакон в пустоту по ту сторону камня.