Египетские вечера
Шрифт:
— Мне не хочется вас стеснять.
— Ничего страшного.
Катерина вдруг села на табуретку и разревелась.
— А кто хоронит? Наталья? Но почему она мне ничего не сказала? Я же не могу в стороне быть. Бедный Глеб… — рыдала женщина.
— Она не знает о вашем существовании. Как же она могла позвонить? Катя, перестаньте плакать, — бессмысленно говорила я.
Но женщина и не думала меня слушать. Я решила, что мне, пожалуй, лучше уйти. Вечером мы в Тарасов вместе поедем. Будет еще время задать вопросы.
— Я пойду, — сказала я.
Катя подняла на меня глаза и
Обессиленная — все-таки тяжело сообщать родным известие о гибели близкого человека, — я прибыла снова в редакцию к Геннадию. Плюхнулась на стул и закурила.
— Чего такая смурная? — Сомов поспешил включить чайник.
— Пришлось сейчас рассказывать родной сестре погибшего о его смерти. Знаешь, не самое приятное занятие. Только не предлагай мне свой отвратительный кофе, — сразу предупредила я.
— Другого нет, — развел руками парень.
— Значит, буду пить кипяток. А варенье? У тебя всегда в тумбочке есть варенье. — Я почти что воспряла духом от одной мысли о сладком.
— Нет. А я что-то пиццы не наблюдаю, — парировал он мой печальный вздох.
Я стукнула себя по голове. Не сильно, конечно. Вскочив, я вылетела из комнаты и понеслась к ближайшему кафе. Местность в центре я знаю неплохо, так что плутать мне не пришлось. Совсем скоро вожделенная пицца была у меня в руках. По дороге я купила еще шоколад.
— Мне стыдно. — Гена встретил меня в дверях. — Я не думал, что ты сразу сорвешься с места и кинешься в магазин.
— Ничего. Голод не тетка. Сам понимаешь, кушать хочется, несмотря на все проблемы, что нас окружают.
— Это верно.
Мы сели перекусить.
— Ты что-нибудь для меня узнал? — спросила я, беря очередной кусочек пиццы.
— Узнал кое-что. Сашковы жили… — И Геннадий пересказал мне примерно то, что я слышала от сестры Глеба.
— Это мне известно, — сказала я после того, как внимательно выслушала его рассказ. — Мне очень интересен факт судимости. За что и почему?
— Ну, там дело покрыто мраком, как-то быстро все прикрыли. По крайней мере, я точно ничего не смогу добавить. Были разговоры, что Глеб кого-то выгораживал, что ли. Но точно неизвестно. И отпустили из тюрьмы его достаточно быстро. Под амнистию попал удачно или постарался кто? — раскинувшись в своем кресле, рассуждал Геннадий.
— Слушай, а ведь это очень интересно. И даже может быть полезно. Но неужели все так секретно? В наше время? Не поверю.
— Как хочешь, но я вряд ли еще что-то узнаю. Сама пробуй, через свои каналы.
— Придется.
Мы еще немного поболтали с Геннадием. Часов в пять я поднялась со стула и вздохнула.
— Была рада снова с тобой встретиться, но мне пора. Звони, если вдруг что-то узнаешь все-таки новое, — попросила я Сомова. — Пока.
— Хорошо. Счастливо.
Я вышла из редакции и вдохнула прохладный воздух. Кажется, собирался дождик. Неплохо бы, а то жара уже достала. Правда, завтра похороны. Под дождем эта церемония совсем уж неприятна. Но раз погоде приспичило, ничего не поделаешь.
Залив бензина в бак моей «девяточки» на ближайшей автозаправке, я поехала к дому Сашковой. Вышла из машины и поспешила за Катей. По небу ползла огромная, просто
Я долго звонила в дверь, но никто не открывал. Мне стало тревожно. Что могло с Катей случиться? Не пришло ли ей в голову соединиться со своим братом? Судя по ее рассказам, она очень его любила. Кто ее знает?
Вернувшись в «девятку», я достала из бардачка отмычки и снова поднялась на третий этаж. Дверь открыла быстро. Вбежала в квартиру и увидела Катю, абсолютно спокойно лежащую на диване. Я подошла к ней, взяла ее за руку, а потом отпустила. Рука безвольно упала вниз. Мурашки побежали по моей спине.
Я нагнулась и уловила едва слышное дыхание. Я быстро схватилась за телефонную трубку и вызвала «Скорую». Машина приехала через пятнадцать минут.
За это время я успела осмотреть квартиру.
Все было так, как и прежде. Ничего не разбросано. На кухне чашка, из которой Сашкова пила лекарство, и выключенный чайник. Ничего не прибавилось, ничего не убавилось.
— Что тут у вас случилось? — с порога спросил меня энергичный мужчина в белом халате.
— Я не знаю. Вот пришла к подруге, а она не открывала. Я точно знала, что она дома, и вошла сама. Она мне запасные ключи оставляла. И вот, — указала я на диван. — Вошла и увидела. Лежит, не двигается.
Доктор стал осматривать Катерину.
— Вроде спит она, — сказал он. — Она пьет снотворное?
— Не знаю.
— Посмотрите в ванной или на кухне, есть ли у нее какое лекарство.
Я принесла тот пузырек из холодильника и показала врачу.
— Могла и от этого заснуть. Если много приняла.
— Да. Она принимала его. У нее горе, вот она и успокаивалась.
— Значит, просто спит. Не переживайте. К утру проснется.
Мужчина встал и быстро вышел. Я вздохнула с облегчением. Хорошо, что ничего не случилось. Но как же мне быть? Мы же ехать собирались.
Я подумала, смогу ли дотащить ее до машины. Но потом решила, что все же не получится. Одной мне не справиться. Попросить кого? Но выглядеть это будет более чем странно.
С досады я вытащила сигареты и закурила прямо в комнате. Что ж, придется ждать, пока Катя проснется. Если с утра пораньше двинем в Тарасов, успеем к похоронам.
Другого выхода не было, и я решительно разулась. Потом закрыла дверь и пошла на кухню. В холодильнике нашлись колбаса, сыр и масло. Без зазрения совести я сделала себе бутерброды, поела, потом уселась поудобнее в кресле с книгой в руках. Нашла я «Приключения Незнайки в Солнечном городе». Такая старая и такая родная книга. Я даже запах детства ощутила.
Некоторое время я читала. Потом поняла, что очень хочется спать. Я прошлась по квартире, присматривая место для ночлега. Вот ведь как получилось: думали, что Катя у меня ночевать будет, а оказалось, что я у нее.
В комнате стояла удобная кровать с чистым покрывалом. Я решила не раздеваться, а прикорнуть прямо здесь и прямо в одежде.
Еще раз подойдя к Сашковой, я нагнулась и послушала ее ровное дыхание. Потом выключила свет, легла и и закрыла глаза. Как уснула, я не помню, хотя в чужом доме заснуть для меня всегда проблематично. Но тут я просто отключилась.