Его безумство

Ромуш Джулия

Увидев в зале на диване множество игрушек, я улыбаюсь еще сильнее. К сожалению, сестренку я видела только на фото и по видео связи. Не было возможности приехать и посмотреть на нее вживую. Мой договор с отчимом заключался в том, что до конца учебы я не смею появляться в стране, а он взамен будет заботиться о маме и сестренке. Мама несколько раз намекала на то, что я могла бы приехать и познакомиться с Машенькой. Каждый раз я чувствовала себя в эти моменты ужасно. Как неблагодарная дочь. Кусала губы до крови и запрещала себе плакать. Говорила маме, что у меня очень много работы и что меня не отпускают. Что эта

должность для меня очень сильно важна. И не врала. Я вкалывала столько, сколько могла. Сколько позволяли часы в сутках. Мало спала, брала все больше и больше заказов. Добилась хорошей должности и зарплаты. Уважение коллег. Начальство меня ценило.

Когда я сообщила мистеру Грину, что вынуждена вернуться домой, рассказала о сестренке и отчиме, начальник моментально предложил свою помощь. Хотел помочь с адвокатом, дать отпуск настолько, насколько мне это будет нужно. От адвоката я отказалась, потому что отчим его не заслуживает. От оплачиваемого отпуска тоже, потому что это как минимум нечестно. Я знала, что мое возращение под большим вопросом, а подводить людей не привыкла. Но мистер Грин и здесь меня удивил, сказал, что у него есть очень хороший друг в моём городе и ему как раз требуется дизайнер. Сказал, что уже порекомендовал меня и дал самые лучшие рекомендации. В этот момент я прослезилась. Я была очень благодарна мистеру Грину. За то, что помог. За то, что так в меня верил.

Встряхиваю головой и заставляю себя вернуться в реальность. По всей гостиной расставлены фото. Мои, мамины, вот мама с сестренкой. Вот они вышли из роддома. Вот мама плачет от счастья, когда Машенька ей улыбается. Перевожу взгляд на следующее фото, и моя улыбка тут же пропадает. Потому что на ней изображён Александр. Стискиваю зубы до скрипа. Я не знала, что умею настолько ненавидеть людей. Но Александр показал мне, что могу. Я его презираю, ненавижу. Это не человек, а кусок дерьма. И я надеюсь, что он еще очень нескоро выйдет из тюрьмы. Очень искренне на это надеюсь.

Прохожу дальше по квартире, открываю следующую дверь и замираю на пороге. Эта комната… моя… Она обустроена точно так же, как и моя прошлая комната. Все на тех же местах. Даже покрывало на кровати… тоже…

Переступаю порог, прохожу дальше. Чувствую, как в носу начинает щипать, а это значит, что очень скоро я расплачусь. Вижу своего любимого мишку. Мама даже его перевезла. Я помню, как горько плакала и его обнимала. Как сильно мне было больно. Он впитал все мои слезы. Он видел меня полностью раздавленной. Эмоции поглощают с головой. Сердце в груди часто бьется.

Мама так старалась воссоздать мою комнату, что у нее получилось точь-в-точь. Все мелочи учтены. Слезы скатываются по щекам. Она так сильно меня любит, так сильно по мне скучала, а я столько времени не могла приехать и просто ее обнять. Я даже не могу представить, насколько сильно она обижена на меня за это. Но я все исправлю. Мамочка, я вернулась и больше никто не заставит меня от тебя уехать. Я сделаю все, чтобы ты никогда не плакала, и чтобы вы с сестренкой никогда и ни в чем не нуждались. Обещаю.

Придирчиво разглядываю себя в зеркале. Пытаюсь понять не переборщила ли я с румянами и с блеском для губ. Хотя, это единственное, что есть у меня на лице из косметики. Настолько не хотела, что бы Ник подумал, что я прихорашивалась ради него, что сейчас стою

перед зеркалом в джинсах и гольфе, который прикрывает все, учитывая шею. Мое лицо не кажется ужасно бледным лишь из-за того, что я отказалась от черного гольфа и все-таки надела белый. Мои волосы собраны в конский хвост, что кажется придает моему образу больше строгости. Еще раз окинув свое отражение придирчивым взглядом, я все-таки решаю, что блеск для губ — это лишнее и быстро слизываю его с губ.

Смотрю на часы, сейчас без пятнадцати восемь, я специально собралась заранее, чтобы Ахметов меня не ждал, чтобы у него не было ни одного поводы меня подколоть. Я вообще бы была ему очень благодарна за то, если бы наша поездка прошла в гробовой тишине.

Сердце то и дело заходится в дикой пляске. Господи, я уже успела отвыкнуть от таких эмоций. Моя жизнь заграницей была спокойной и размеренной. Никаких стрессов, переживаний. Все шло по четко выстроенному плану. Но возращение домой все перевернуло с ног на голову. Злюсь на себя за то, что не могу взять себя в руки.

— Соберись, тряпка! — Даю себе очень мотивирующий приказ и схватив пакет, который я приготовила для мамы и сестренки, направляюсь на выход. Лучше подожду Ахметова на улице. Возможно, свежий воздух поможет справиться с нервами.

Я сходила в магазин, купила воды, печенья, нашла мамину зарядку от телефона. Потому что то, что я не могу с ней связаться, до ужаса злит и заставляет нервничать. Еще купила зеленые яблоки и немного других фруктов. Я не была уверена, что угадала с покупками, но, к сожалению, связаться с мамой и спросить, что именно ей нужно я не могла. Но и ехать с пустыми руками тоже было не вариант.

Выхожу из подъезда и моментально замираю на месте. Ноги как будто прирастают к асфальту. Черт! Машина Ахметова стоит уже под домом, а сам Ник оперевшись бедрами о капот своей тачки выпускает облако дыма в воздух. Он начал курить? Как только этот вопрос появляется в моей голове, тут же встряхиваю головой и выкидываю его из своих мыслей. Мне плевать. Пускай делает что хочет.

— Не ожидал, что ты выйдешь вовремя, — Ник прищуривается и отстранившись от машины делает пару шагов ко мне на встречу. Первая реакция — отскочить от него как от прокаженного. Мне совершенно не нравится, как я чувствую себя рядом с ним. Чертов пульс скачет как сумасшедший, дыхание сбивается, а чувство тревоги накрывает с головой. Господи, как пережить эту поездку?

— Очень рада, что я тебя удивила, — растягиваю губы в саркастичной улыбке, на что получаю ответную реакцию от парня. Он громко смеется.

Кажется, Ник приехал сюда сразу после работы. На нем надет деловой костюм и кажется он выглядит немного уставшим.

— С этим тебя не пустят, — Ахметов кивает на мой пакет в руке и склоняет голову на бок, — так что можешь сразу оставить его дома.

— Так мы едем или ты и дальше будешь раздавать никому не нужные советы?

— сжимаю ручку пакета еще сильнее. Его слова вызывают у меня лишь раздражение. Я настолько ужасная дочь, что даже не знаю с чем можно приезжать к матери и сестре в больницу, а с чем нельзя. В отличие от Ника, который все прекрасно знает. Ну, конечно, он то был все это время рядом с сестрой. Помогал в трудных ситуациях, в отличие от меня. Которая в глазах матери всегда ставила работу выше семьи.