Его брат хочет тебя
Шрифт:
— Не хочешь идти за мной? Хорошо. Я могу взять тебя и тут, — сколько же оказалось несдержанной ярости в его голосе. — Мне нет разницы, где именно тобой попользоваться.
Чернов старший перевернул меня на спину и, не давая мне возможности убежать, сорвал с себя ремень, которым тут же привязал мои руки к перилам. Запястья тут же обожгло от боли и каждое движение руками вызвало невыносимый дискомфорт.
— Нет-нет! Подожди! — я отчаянно пыталась пнуть его, но ладонь Кирилла тут же легла на мою ногу чуть выше колена и сжала с такой силой, что у меня чуть искры из глаз не посыпались.
Парень расстегнул лямки моего сарафана, после чего рванул его вниз, тут же без проблем снимая этот предмет одежды. Тут же расстегнул лифчик, оголяя грудь. Прохладный воздух коснулся обнаженной кожи и мне невыносимо сильно захотелось прикрыться, чтобы хоть как-то скрыться от жгучего взгляда Кирилла. Вот только, руки по-прежнему были связанными. Да и парень ограничивал все мои движения.
Сердце гулко забилось в груди, будто готовясь в любой момент остановиться. Я ощущала, как нервы зашалили и горло сжало от паники. Кажется, я что-то кричала и все не прекращала вырываться, но уже толком не могла совладать со своим сознанием, которое полностью было заполнено страхом.
— Прекрати вырываться, — зло прорычал парень. — Ведешь себя, как целка.
— Кирилл, я де… — договорить не успела. Парень сорвал с меня нижнее белье, из-за чего ткань впилась в кожу и, ощущая боль, я начала хватать воздух губами, не в силах произнести хотя бы одно различимое для слуха слово.
Все еще пытаясь освободить руки, я начала резче и сильнее дергать за ремень, прекрасно ощущая, как Чернов старший опустился коленями на ступеньки и раздвинул мне ноги, тут же размещаясь между ними. Одной рукой он облокотился о ступеньку на которой находилась моя голова, а второй начал расстегивать пуговицу на штанах. Уже вскоре послышался звук расстегивающейся ширинки.
— Пожалуйста, не нужно, — я на мгновение застыла, умоляюще посмотрев на парня. Смешно, но в этот самый момент я понадеялась на его благоразумие. Зря.
— Нет, Ника. Нужно, — прорычал Кирилл. — Ты даже предоставить себе не можешь, как долго я этого ждал и сейчас останавливаться не собираюсь.
Его губы опустились на мою шею с болезненным поцелуем-укусом и постепенно скользнули к ключицам, а потом и к груди. Кожу, к которой прикасались его губы, будто бы жгло, но все это было незначительно по сравнению с тем, что я ощутила, когда Кирилл сделал первое движение бедрами.
Он подхватил мою попу и слегка приподнял для собственного удобства с первым же грубым толком, ощутимо проникая внутрь меня. Я болезненно взвыла и уже сама пальцами впилась в ремень, лишь бы хоть немного унять эту боль.
— Ничего себе. А ты тугая. Давно никого не было? Ах, да. Стас же уехал, — хриплым до не узнавания голосом сказал Кирилл. Для меня эти слова были чем-то сродни очередной пощечины. Очень болезненной и неприятной.
Хотелось высказать парню все, что бушевало на душе, но вместо этого я чуть ли не до крови кусала губы, стараясь абстрагироваться от того, что он делал, хотя, уже вскоре поняла, что это бесполезно.
Каждое его движение внутри меня, словно вспышка молнии. Очень непонятные, но такие дикие и несдержанные ощущения, которые несли в себе сумасшедший
Я не могла сдержаться и стонала, пальцами хваталась за ремень, или металлические прутья перил, в то время, как внутри все горело от его члена.
Кирилл до покраснения сжимал пальцами мою попу и каждое его движение было еще более грубым и глубоким, чем предыдущее. Казалось, что он вовсе потерял самоконтроль, о чем говорил затуманенный взгляд и жесткость в движениях. Он попытался меня поцеловать во время секса, но я спрятала лицо в его рубахе, не желая его запоздалой нежности.
Меня он не жалел. Брал сильно и делал то, что хотелось, а я тем временем уже ощущала вкус крови на языке от того, что я все же прикусила губу. Еще и ступеньки царапали кожу на пояснице и спине.
Я терялась в своих чувствах и ощущениях и чуть не задохнулась, когда Кирилл в самом конце ускорил темп, из-за чего я несколько раз ударилась головой о ступеньку, которая находилась немного выше.
— Ника… — прохрипел он, кончая на меня. Еще некоторое время, он нависал надо мной, шумно дыша.
Я не особенно ждала романтического первого раза, но не ожидала, что меня вот таким образом возьмут на лестнице. Чем я это заслужила?
После секса я некоторое время безмолвно лежала, ощущая внутри постоянную пульсацию. Губы подрагивали и глаза начало пощипывать. Кажется, Кирилл это заметил, ведь уже в следующее мгновение сказал:
— Ты еще реветь начни. Это же только секс. Будто для тебя в этом есть что-то новое.
Мне хотелось ответить на эти слова. Вложить в них хотя бы часть той безграничной ненависти, которая сейчас бушевала во мне, но, даже открыв рот я не смогла произнести ни слова. Мне было так морально больно.
— Я тебя предупреждал, — сказал Кирилл, начиная развязывать ремень. — Если ты наконец-то поймешь, что спать можешь только со мной и прекратишь сопротивляться, я буду с тобой мягче. А сейчас, Ника, вставай и пойдем наверх.
Приказу Чернова старшего я не повиновалась и даже несмотря на то, что руки уже были развязаны, я даже не пошевелилась, продолжая лежать на лестнице. Обездвиженная и разбитая.
— Хватит строить из себя обиженную. Ты это заслужила. Не хрен было убегать от меня и зажиматься с каким-то придурком, — Кирилл рыкнул. Наверное, он хотел поднять меня, но, стоило ему от меня отстраниться, как тут же послышался вопрос полный недоумения:
— Что это?..
Посмотрев на парня, я сразу поняла, о чем он спрашивал. Кровь была отчетливо видна на его животе и члене.
— А ты чего ожидал, когда так жестоко развлекался с девственницей? — этих слов я сдержать не смогла.
— Девственница? А как же Стас? А как же этот ебучий директор? — Кирилл не поверил в мои слова. Во всяком случае, он это хотел показать, но я-то заметила, как в его глазах мелькнуло недоумение, смешанное с сильным удивлением. Он же мальчик опытный и теперь, когда в нем поутихла ярость, думаю, он вновь прокрутил в голове все ощущения, полученные во время секса со мной и понял, что к чему. Правда, еще несколько мгновений он не мог ничего сказать и эмоции на лице Кирилла менялись слишком часто.