Его чужая семья

Фиори Рина

Больно.

Очень.

Эта девушка с ним, наверное, невеста.

Такая красивая.

А я…

Обычная.

– Ты куда уставилась? – тихий вкрадчивый голос рядом заставляет меня буквально подпрыгнуть на месте.

Галина.

Стоит и пытается проследить за моим взглядом. А мне вдруг становится стыдно за своё поведение. Нельзя быть такой навязчивой.

– У Жени… кхм, – рвано выдыхаю, – у Егора Михайловича, кажется, есть невеста.

Прикрываю глаза, чувствую,

как дрожат ресницы. Только не плакать…

Делаю над собой усилие и сдерживаю очередной поток слёз.

Сколько я их выплакала? Всю ночь в подушку проревела, пытаясь понять и принять происходящее. Даже сына разбудила.

Богдан поднялся, подошёл к моей кровати и принялся гладить меня по мокрым щекам маленькими тёплыми ладошками.

– Ты из-за папы плачешь? – спросил сочувственно.

Очередная горячая волна стыда опалила внутренности, словно кипятком.

Я не имею права показывать сыну свою слабость.

Я должна быть сильной ради него.

Ради его будущего…

– Невеста? – вопрос Мухиной выдёргивает из воспоминаний о минувшей ночи. – С чего ты взяла?

Делаю глубокий вдох, восстанавливая сбившееся дыхание.

Размазня…

– Я видела их сейчас вместе, – стреляю глазами в сторону кабинета босса.

– Оу, – Галя надувает губы и опускает взгляд.

Подруга ещё даже не переоделась, видимо, только вошла в здание.

– Ой, Галь, – прикрываю рот ладонью, – они же кофе попросили принести, а я забыла совсем.

Буквально заталкиваю девушку в подсобку, чтобы поскорее надела форму и сменила меня на посту.

– Ты серьёзно собралась для них кофе делать? – спрашивает Мухина, выходя из дверей подсобки.

На ходу застёгивает пуговицы на блузке. Вот у кого нет никаких комплексов.

– А у меня есть выбор? Эта её, как там, не знаю. Невеста, – с сарказмом выделяю последнее слово, – намекнула Романовскому, что ему персонал поменять надо, представляешь? Если он меня уволит, я же тогда не узнаю ничего.

– Коза. Она мне уже не нравится, – показывает язык, глядя на дверь кабинета начальства, словно там стоит кто-то и может увидеть её протест.

– Думаешь, мне нравится? Я вообще, как увидела их, под стойку спряталась, но меня эта дамочка заметила.

– Под стойку? Ты? – прыскает со смеху Галя. – Жаль, я пропустила это представление.

– Очень смешно, – журю подругу беззлобно. – Знаешь, как она на него смотрела? Как на божество.

Я мечтательно закатываю глаза, опять улетая мыслями в воспоминания.

– Так, мать, – Мухина трясёт меня за плечо, – бери-ка себя в руки.

Она смотрит на меня строго, без жалости, с которой сочувствовала вчера моему горю.

– Если ты и дальше будешь раскисать,

лучше от этого никому не будет. Особенно мне, – добавляет с ехидной улыбкой, – я не готова за двоих работать.

Дверь в помещение открывается, и в холле появляется молодая беременная девушка с огромным животом. У неё запись сегодня к гинекологу, я эту пациентку запомнила ещё с самого начала её беременности.

Непростая.

Хотя, в нашей клинике простые и не наблюдаются. Дорого.

– Мне назначено на девять, и если врач придёт хоть на одну минуту позже, вы знаете, что будет! – стреляет в нас с Галей глазами и присаживается на светло-бежевый кожаный диван.

Поглаживает живот так интенсивно, что мне даже становится жалко её ребёнка.

Мухина тихо шипит. Она не любит весь этот выпендрёж, которым страдают богатенькие клиенты.

А мне всё равно, я спокойно нахожу общий язык с каждым. Для меня это что-то вроде квеста: сумей договориться со сложным пациентом и получи внутреннее удовлетворение.

Заодно и переключиться можно, пока мозг окончательно не закипел.

– Я сама, – жестом руки призываю Галину успокоиться. – А ты сделай кофе для босса.

– Соскочить хочешь, да? – прищуривается.

– Тебя спасти хочу, – киваю на беременную пациентку.

Мухина бросает очередной взгляд в сторону дивана.

Морщится.

Девушка фотографирует обстановку в холле. Этот фокус мы тоже уже проходили, когда она пыталась угрожать прокурорской комиссией. Ей жалюзи на окнах не понравились.

На меня не действуют такого рода угрозы.

А вот у Гали уже зубы сводит, судя по скрипу.

– Ты хочешь подкинуть Сан Санычу работу? – киваю на кабинет стоматолога.

– Ладно, – уносится в подсобку, задевая папки, лежащие на столе, под стойкой регистрации.

Те с грохотом падают, но Мухина не оборачивается.

Зато наша беременная дёргается, как от выстрела.

– Ой! – прикладывает руку к животу.

По глазам вижу, что её милая голова генерирует план по разрушению клиники.

Быстро срываюсь с места и подхожу к девушке.

– А что же вы сидите, вам давно пора на приём, доктор уже на месте. Только вас ждёт, – натянуто улыбаюсь.

Позволяю пациентке повиснуть на моём локте и веду в кабинет гинеколога.

Доктор Олейникова – лучший гинеколог в городе. Она знает себе цену и ни с кем не церемонится. Если считает нужным вместо начала приёма пациентов пить кофе – значит, будет пить кофе.

А я эту идиллию планирую разрушить…

На меня могут наорать, могут посмотреть строго, но не более. Обычно мне всё сходит с рук. Я маленькая, незаметная и всегда всем улыбаюсь.