Его дерзкая девочка
Шрифт:
В голове моей свистит ветер, а перед глазами стоит Золотарева, чтоб ей пусто было, гадина такая…
Меня уже начинает пугать, что почти постоянно в моих мыслях крутится эта дамочка. А последние дни еще и наша ночь, которая после пьянки в этом клубе и случилась.
Как ее вообще сюда занесло?
При воспоминаниях в штанах моментально становится тесно, ширинка джинсов экстремально давит, а руки начинают зудеть.
Во мне уже почти полбутылки вискаря и одно навязчивое желание: взять мобильный и набрать хорошо знакомый мне номер. Приходится практически бить себя по рукам, пока
— Скучаешь?
Ползу взглядом вверх. Туфли на убийственном каблуке, ноги от ушей и черное короткое платье. Убойный вырез чуть ли не до пупка и торчащая оттуда грудь со стоящими сосками, выделяющимися даже через ткань, которая, скорее, на ночнушку бы пошла, нежели на платье.
А вот, кажется, и мое «спасение». Сейчас «нас» приласкают.
Удивительно, но как всегда, даже лишних телодвижений не надо. Добыча сама меня нашла.
— Хочешь присоединиться? — спрашиваю, осушая остатки виски в бокале и встречаясь взглядом с девушкой. Явно знающей, чего она хочет, и вполне себе на все готовой. — У меня тут веселье в полном разгаре, детка.
— Почему бы и нет, — одаривает меня улыбкой жгучая брюнетка и усаживается рядом.
Действительно, почему бы и нет? Я вообще последние пару недель живу праведным монахом, так скоро и забуду, что такое секс. Не мешало бы вспомнить.
Я заказываю коктейль для своей «знакомой», а себе наливаю в бокал очередную порцию крепкого алкоголя. Девушка что-то щебечет, двигаясь ко мне все ближе и ближе.
Малышка, собеседник из меня фиговый. Лучше давай твой рот займем чем-нибудь более интересным?
??????????????????????????Мне даже озвучивать это не надо. Ее сиськи уже буквально упираются мне в руку, а ее ладошка в какой-то момент ложится на мою ширинку, чуть сдавливая пальчиками.
От макушки до пят прошибает возбуждение, а я поворачиваюсь к смелой девчонке и смотрю в полные хитрой решимости серые глаза. Думал, утону, но какие-то они бездушные и безжизненные. В них одна похоть.
Нет, твою мать, Абашев, а ты чего там увидеть захотел? Любовь? Симпатию? Нежность?
Ненависть. Ох, как мне не хватает в глазах девчонки опаляющей и сжигающей ненависти! Той, с которой на меня всегда смотрит Золотарева. Ее взгляд заводит с пол-оборота. А здесь же… все к чертям потухло.
Но не у нее.
Малышка уже тянет собачку на джинсах вниз, расстегивая и забираясь пальцами в мои трусы. Смело обхватывает «дружка» и тянется к моим губам, прильнув, как кошка, но я делаю то, от чего охренел и сам. Убираю ее руку из своих боксеров, застегиваю ширинку, допиваю виски и встаю.
— Прости, не сегодня.
Оставляю деньги на столике и ухожу к чертовой матери.
Что я творю?
Член буквально гудит в штанах от напряжения! Требует дать ему желаемое! Но все естество бунтует. Не хочу брюнетку. Блондинку хочу. С острым языком и упругой задницей. Чертова Золотарева!
Эта стерва меня сломала!
Я вылакал почти полбутылки, но трезв как стеклышко. До дома дохожу пешком по ночному городу. Время подбирается к двенадцати ночи, и вокруг относительно тихо.
Вдыхаю полной грудью ночной воздух и пытаюсь собрать себя в кучу. Скверно
Годы…
Я потерял «курс» в своей жизни. Живу, а для чего или для кого, не знаю.
Все постоянно упрекают, что я такой, какой есть. Что я безмозглый идиот, который живет ради вечеринок и алкоголя, которому ничего не надо и никто не нужен. Пользовался деньгами отца, влипал в неприятности, и вообще вел себя, как надменная скотина. Да, черт возьми! В какой-то момент я сам поставил себя так, но не из желания поразвлечься! Вначале мною двигала обида. Потом ее вытеснило желание забыться. Убежать. Спрятаться от гадского одиночества. А в итоге? Куда я пришел?
Жизнь — дерьмо. И никому я в ней как был не нужен, так и до сих пор…
С моих губ слетает смешок, и я притормаживаю, ерошу рукой волосы на затылке. Поднимаю глаза к небу. Звезд там мало. Да и в городе их видно плохо, а когда я последний раз выезжал за его пределы? Уже и не помню.
Домой я захожу, когда время уже перевалило за полночь. Закрываю дверь, оглядываясь. Да, не хоромы. Но положа руку на сердце, я уже как-то свыкся с этой тесной студией. Кровати и кухни мне хватает. Главное, было бы, где ночь переспать.
В голову влезает воспоминание того, как и с каким презрением на все вокруг смотрела Злата, и становится тошно. А еще обидно. Где-то там на самых задворках.
Ладно, пора принять душ и спать. Иначе завтра рискую разозлить королеву и опоздать на работу. Меня тогда с потрохами сожрут.
Но только я стянул куртку, а за ней скинул футболку, пошел в сторону ванной, как в дверь раздался стук.
Я завис.
Никто не в курсе, где я «обитаю», соответственно, и гостей у меня не бывает и быть не может. Да еще и в двенадцать ночи?
Снова стук. Только теперь громкий и настойчивый. Настоящая долбежка в дверь.
— Открывай, твою мать, Абашев! — слышу рык знакомого голоса с той стороны и спешу к двери.
— Золотарева?
Открываю, а на пороге она. Злата. С красными глазами, вся зареванная, растрепанная, потерянная и злая. Как всегда злая, как тысяча чертей, машет перед моим носом какой-то палкой. До меня не сразу доходит, что это тест.
— Это все ты виноват! — злой рык. — Это все из-за тебя, сволочь ты такая! — орет мне, толкая в глубь квартиры. — Скотина! Гад! — шипит Золотарева, молотя меня своими кулачками в грудь, а я наконец-то выхватываю из ее рук тест и переворачиваю.
Две полоски.
Беременна?
Я растерянно отступаю, если не сказать, отшатываюсь.
— Какого…?
— Такого! Поздравляю, ты скоро станешь папочкой, придурок!
Глава 11. Злата и Тимур
Он стоит, смотрит то на меня, то на тест, растерянно хлопая глазами, а меня это начинает злить еще больше!
Я буквально начинаю звереть и долбить кулаками везде, где достаю. По груди, по плечам, по рукам наглого, голого по пояс Абашева. Мне хочется его убить, растерзать, уничтожить. Вырвать все его детородные органы с корнем и намотать ему на шею!