Его дерзкий трофей
Шрифт:
То, как я мгновенно успокоилась с его появлением. Мне уже не холодно. Мне уже тепло. И почти не страшно…
Поднимаю руки и хлопаю в ладоши, чтобы зажегся свет.
Он пробегает по мне глазами и задерживается на лице. Хмурится ещё сильнее. Ему идёт быть хмурым. Его брови выгибаются, меняя форму, и он становится таким притягательным. Таким плохишом.
С восторгом осматриваю его большое тело. По груди и бедрам бегут искорки…
На нём джинсы с огромными дырищами на коленях и синяя футболка. Волосы всклокочены, будто
Он идёт на меня, продолжая слушать собеседника и закинув руку с пакетами на плечо. Идёт, жёстко вколачивая в пол длинные сильные ноги.
— Я кладу трубку, — говорит он, останавливаясь в двух миллиметрах от меня, так, что его ширинка касается моего живота, а моих голых ног касается ткань джинсов. — Передай КАтенку, что она лишилась всех прав, когда выперла её из дома. Если будете нас за*бывать, отправлю вас в ЧС.
Смотрю на него в волнении, обнимая крупный торс руками и уничтожая эти миллиметры между нами. Прижимаюсь к нему тесно-тесно, кладя подбородок на его грудь. Снова его запах. Рассматриваю мужественные черты этого лица в свете энергосберегающих ламп…
Как можно быть таким красавчиком? Не знаю, как для других, но для меня он самый красивый мужчина на свете.
Егор запихивает телефон в задний карман и подхватывает пальцами мой подбородок.
— Ты что плакала? — требует он, вертя моё лицо туда-сюда.
Беру себя в руки и мурлычу:
— Да…
— Почему? — лает он.
О, боже…
Я ни за что не сознаюсь…теперь, когда он рядом всё не важно. И я не хочу, чтобы он считал меня ребёнком…опять…я не ребёнок…
Вздыхаю и хлопаю ресницами.
— Потому что ты не хочешь брать меня с собой… — печально говорю ему, опуская глаза.
— Ах ты засранка… — хрипловато смеётся он, склоняя голову и проводя носом по моей щеке. — И зачем мне брать тебя с собой? А?
— Потому что я тебя люблю… — бормочу, закрывая глаза.
Очевидные же вещи…
Его дыхание щекочет моё ушко…
— Любишь, значит? — шепчет он.
— О даааа…
Голова кружится…он проводит носом по моей шее…
— Ну, тогда показывай, как ты меня любишь, — отстраняясь и усмехаясь, снисходит он.
Смотрит на меня сверху вниз с, блин, превосходством и наглой лыбой…уронив свободную руку вдоль тела…
Привстаю на цыпочки, положив ладони на его каменную задницу, и заглядываю в его голубющие глаза. Он стоит не двигаясь, позволяя тереться о себя и распускать руки. В его глазах спокойствие и «я-весь-внимание»…
Вот же гад…
Я вспоминаю наш первый поцелуй…
Кажется, это было год назад…
Это было в прошлую субботу…
Тогда он не был моим…
Он и сейчас не мой…
Пока что…
Я должна получить ответ…
Сегодня…
Иначе с ума сойду…
Тянусь к нему, и он склоняет голову мне навстречу, потому что Егора Благова нельзя
Повторяю его манёвры. Трусь носом о его щеку. Слышу, как он резковато втянул воздух. Легонько касаюсь его мягких губ своими. Он разомкнул их и немного выпятил вперёд…мне навстречу…от этого я сама начинаю дышать чаще…
Целую его мягко и нежно. Касаюсь языком каждой мягкой половинки. Вбираю в свой рот нижнюю, а моя рука перемещается на его грудь. Склоняю голову на бок и его голова склоняется следом, как на невидимых верёвочках…моя рука ползёт вниз по его животу…проталкиваю (не очень смело) свой язык внутрь…
— Ммм… — тихо выдыхаю я, окунувшись в тепло его рта.
Он встречает меня своим…
Моя рука помедлив, всё же ложится на его ширинку…
Егор с шумом выпускает воздух и дёргается…
Мамочки…
Ему нравится?..
Определённо, ему нравится, не будь дурой…
Он твердеет прямо на глазах…пока тру его…вверх и вниз…
Разрываю поцелуй и убираю руку, опускаясь на пятки…
Гляжу на него исподлобья…
— Мило… — тянет он, откидывая на бок голову.
— Мило?.. — изумляюсь я, приоткрыв рот. — Это…типа второсортно?!
— Я не сказал второсортно, — усмехается он. — Я сказал мило.
Хмуро отстраняюсь от него и топаю на кухню, бросив обиженно:
— Я приготовила ужин.
Влетаю на кухню и хватаю с разделочной области тарелки, которые уже давным-давно приготовила!
Целый день жду его…где он был?!
Егор медленно заходит следом и сваливает пакеты на пол огромной кучей. Слышу, как открылся и закрылся кран. Ставлю одну тарелку с торца стола, а вторую на противоположную сторону, прямо как в лучших английских домах. Между ними только канделябра не хватает.
Возвращаюсь к разделочной области за корзинкой с хлебом и салфетками, но на шею мне опускается твёрдая ладонь. Грубовато разворачивает меня и толкает к столу, укладывает по центру, лицом вниз…
— Ох… — шепчу я, закрывая глаза и хватаясь вытянутыми руками за край.
О, мамочки…
Он надавливает на мою шею…не грубо…но и не мягко…и вклинивает колено между моих ног, не грубо, но и мягко отодвигая мою стопу в сторону.
Мамочки…
— Я спросил, почему ты плакала?.. — хрипловато спрашивает Егор, задирая толстовку и оголяя нижнюю часть моего тела.
Моей голой кожи касается прохладный воздух кондиционера. Я вся покрываюсь мурашками и краснею, потому что точно знаю, он смотрит…
— Ты…возьмёшь меня с собой?.. — выдыхаю я, жмурясь.
Низ живота скручивает, между ног всё сжимается. Я хочу, чтобы он меня коснулся…очень-очень…
Вместо этого он прижимается ко мне своим пахом и трётся о меня, проходясь ладонью по моему бедру…
Он твёрдый…
Очень твёрдый…
Чувствую, как наполняюсь влагой…просто чувстую это…для него…