Его другая

Савицкая Элла

— Ну и где ты? — ворчливый голос отца звучит прямо за спиной, — Я бы с таким успехом сам себе сходил за водой. Пока дождешься тебя.

Обнаружив наполненный стакан, он берёт его и опустошает несколькими глотками.

— Смотрела, что у нас есть на обед, — отвечаю, цепляя пальцами нарезанную кружочками колбасу.

Мама и тут постаралась. Как будто он сам не в состоянии колбасы нарезать.

— Так возьми нормально поешь! — грузно садится на стул папа, — там Марина отбивные сделала.

Взяв

тарелку, я накладываю себе две штучки и грею в микроволновке. Пока кручусь на кухне, чувствую на себе неотрывный взгляд папы, под которым мне неуютно.

— Как дела в школе? — впервые за долгое время интересуется он.

— Нормально, — жму плечами, усаживаясь за стол.

Было бы лучше уйти к себе в комнату, но это будет некрасиво с моей стороны. В кои-то веки папа сам пришел ко мне поговорить.

— Мальчик есть?

Поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядами. Отец сощуривается, пытливо всматриваясь в моё лицо.

— Нет.

— Смотри мне, Олька, — грозит пальцем, — чтобы дуростей не наделала! А то знаю я вас. Перепехнуться с кем-то легче, чем на свидание сходить.

Откусанное мясо застревает у меня в горле, и я начинаю кашлять.

— Папа, к чему вообще этот разговор? — спрашиваю, становясь пунцовой.

— Чтобы не вздумала кувыркаться с кем-то! Сначала выучись, получи профессию, а потом гуляй. Хотяяя, даже это не гарантия счастливой жизни. В один день всё может измениться, как бы не выкладывался, — секунду назад предупреждающий взгляд папы тускнеет и стекает с меня на стол.

А мне больше кусок в горло не лезет. Всю сковывает невидимыми тисками.

— Да, Олька? Пшик, и всёёёё! Ни знакомых, ни денег, ни будущего.

Медленно опускаю вилку на стол, аппетит растворяется в воздухе, как и не было, а на грудь гранитной плитой давит.

— Пап, я не виновата, — произношу в миллионный раз, не в состоянии посмотреть ему в глаза.

Боковым зрением замечаю, как отмахивается от меня, словно от пустого места, а после встаёт, чтобы достать из холодильника бутылку пива.

— Да-да, а кто ж тогда? — небрежно бросает прежде, чем выйти из кухни.

А я так и остаюсь сидеть истуканом. Он никогда меня не простит. Никогда. И хотя я не считаю себя виноватой в случившемся, этот полный обвинения взгляд оставляет каждый раз всё новый шрам на сердце. И как бы я себя не убеждала, что произошедшее чистая случайность, с каждый днем я считаю так всё меньше и меньше.

Вернув так и не съеденные отбивные в холодильник, я собираю в сумку вещи для танцев и учебники. Не в состоянии больше находиться дома ни одной лишней минуты, быстро одеваюсь и выбегаю в подъезд.

До танцев еще целых три часа, но лучше уж я проведу это время где-то в другом месте. Позвонив Мишке и получив зеленый свет, я прихожу к нему. Друг заведомо ни о чем не спрашивает,

за что я ему очень благодарна. Угощает меня чаем с бутербродами, а потом каждый из нас ныряет в подготовку домашнего задания.

Я со своим справляюсь раньше, что не удивительно. Могу себе только представить сколько всего будут задавать в университете.

Решаю, что раз уж домашнее задание выполнено, то надо и честь знать. И так отняла у него время.

На танцы я приезжаю на час раньше. Расположившись в холле дома творчества на скамейке, немного расслабляюсь, полистав соцсети и уже привычно зайдя на страницу Давида. Он редко выкладывает какие-то снимки. Чаще это фотографии с ребятами, но когда никогда бывают и где он один. Конкретно эти уже давно сохранены у меня в телефоне, и засмотрены до дыр. Я знаю каждую мимическую морщинку, с закрытыми глазами расскажу во что он одет на любой из фото. Но даже это не мешает мне снова и снова заходить к нему в профиль. Так создаётся ощущение, что он ближе.

Занятие начинается вовремя, и гоняют нас на нём так, что по окончанию мы едва находим в себе силы переодеться.

— Я сейчас умру, — Мариам делает вид, что у неё подкашиваются ноги, пока мы устало шагаем к машине её брата.

— Она точно решила нас убить! Я сама еле иду.

Тяжело идти мне ещё и по иной причине. За рулем отцовской машины сидит Давид, рядом с ним Демьян, а на заднем сидении Саша. И если присутствие двух последних не вызывает во мне никаких эмоций, кроме разве что дружеской радости от встречи, то факт поездки в одной машине с Давидом ускоряет бег крови по венам.

Мы забираемся внутрь. Я сажусь по центру, а Мариам с правой стороны. Прямо позади Демьяна.

— Привет, девчонки, — бодро здоровается Саша.

Он у них самый бойкий и весёлый.

— Привет, — улыбаюсь, как бы невзначай мазнув взглядом по Давиду, который смотрит на сестру.

— Привет.

— Как потанцевали? — интересуется Демьян, поворачиваясь к нам.

Осматривает нас, на несколько секунд дольше одаривая вниманием Мариам, чем меня.

И без того красные после физической нагрузки щеки подруги становятся ещё более глубокого бордового оттенка. Замечаю, как она сцепляет пальцы рук и смущенно растягивает губы в улыбке.

— Хорошо всё, только устали.

— Да, нас сегодня решили испытать на прочность, — поддерживаю её, облокачиваясь на спинку кожаного дивана.

Здесь тесно втроем в плотной зимней одежде, но это ничего. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

— Но вы же показали всё, на что способны? — толкает меня в плечо Саша.

— А как же. Нас так просто не сломить, — улыбаюсь ему, расстегивая замок на куртке.

Ну и натопили они тут.

— Я видел, как вы танцуете! Пришел бы ещё раз!