Его дурочка - Снегурочка
Шрифт:
– Устами ребенка, Морозова!
– Помалкивай, давай!
– Шикнул на него Эдуард.
– Она уже год, как Прокофьева!
– Ну, нет. Для меня Юлька - Морозова на веки!
–
– Показала другу язык.
Тот забавно скривил рожицу:
– Я скоро восполню запас, и восстановлю справедливость.
– Нежно поцеловал Катю в губы.
– Прокофьеву сделаю Морозовой!
Эдуард фыркнул:
– Сначала, ГОСы сдай, и диплом защити, мститель! Я даже Юльке, поблажек делать не стану. Намек понятен? Тебе еще на работу устраиваться, и мелкую нашу содержать.
Юля обиженно надула губки:
– Эдик, так нельзя! Он же, практически, член семьи. У него, и так нагрузка двойная будет в этом семестре!
– Почему?
– Да, - Махнула рукой.
– Все у оболтуса, не слава богу! Не везет мальчишке, с такой фамилией. То препод завалит, то подруга, психованная, забеременеет. А ему все делай за нее, и разгребай!
– Ой, вот чего придумываешь, Морозова? Нет у меня никакой...
Пашка
Катя завизжала, подпрыгивая со своего места, и крепко обняв, принялась осыпать поцелуями. Мда, женщины всегда были сообразительнее.
С ошарашенным выражением на лице, к ней подошел муж. Мягко отодвинув сестру в сторону, долго смотрел, а после впился в губы жарким, долгим, и очень уж неприличным поцелуем! Сердце в груди, как птичка в клетке, билось. Она так боялась сказать ему. Так реакции опасалась. Какой же счастливой она сейчас была!
– Морозова!
– Словно в душу смотрел.
– Любовь моя!
– Да.
– Всхлипнула от переизбытка эмоций.
– Это я! Только, впредь, говорите Прокофьева, Эдуард Владимирович.
– Ура! Ура!
– С четырех сторон Юлю облепили племянники.
– Шоколадка, и правда, волшебной оказалась! Мы ведь загадали, тогда, чтобы она с нами осталась! Наша Снегурочка!
– Моя!
– Поправил детей Эдуард, не желая делиться самым драгоценным.
– Моя Снегурочка!