Его единственная любовь

Рэнни Карен

В Алеке Джоне Лэндерсе не было ничего такого, что выделяло бы его из многих других людей, которыми он командовал. Ничто не предвещало, что этот человек в военной форме может оказаться замешанным в предательстве.

Лодка причалила к берегу.

– Синьор Лэндерс? – спросил человек, сидевший на веслах.

Он говорил с сильным акцентом.

Алек кивнул, ступая в лодку.

– Капитан ожидал вас много раньше, – с ухмылкой сообщил матрос.

– Я и сам рассчитывал попасть сюда пораньше, – согласился Алек.

Подплыв к судну, он

взобрался на борт по веревочному трапу, думая, что поступил правильно, когда юношей предпочел приобрести патент армейского офицера, а не моряка флота его величества. На корабле ему все казалось хлипким и ненадежным, да и само судно, подпрыгивавшее, как пробка, на волнах мощного подводного течения, было не лучше.

Капитан Брэддок оказался невысоким, крепко сколоченным человеком с чисто выбритым круглым лицом, нежно-розовыми щеками и плотно сжатым ртом. На нем была темно-синяя куртка с широкими манжетами, белая рубашка с кружевным воротником и бриджи из буйволовой кожи. Но то, что его одежда была обычной для моряка и столь же неброской, как и его корабль, хотя и безупречно аккуратной, было добрым знаком. Человек, неряшливый в одежде и небрежный в своих привычках, не способный поддерживать дисциплину, не может хранить и тайны.

– У нас мало времени, – сказал капитан вместо приветствия, – скоро совсем стемнеет. А у вас есть навыки лоцмана, чтобы провести наш корабль в эту бухту? – спросил он с некоторым сомнением.

– Я несколько раз лавировал в этом ожерелье из скал, капитан, – честно ответил Алек. – Но мне ни разу еще не случалось проводить через скалы такой большой корабль.

Капитан Брэддок смотрел на него некоторое время, будто пытался определить, насколько он надежен.

– Вы полагаете, мы справимся?

– Думаю, да, – твердо ответил Алек.

– А если мое судно сядет на мель?

– Тогда я беру на себя все расходы по его освобождению и устранению поломок и неполадок, – заверил его Алек.

Капитан удивленно поднял бровь и кивнул человеку, доставившему Алека на борт.

Матрос-итальянец стоял рядом с Алеком, когда они приблизились к скалам, то и дело замеряя шестом глубину воды.

Шест не доставал до дна озера, и это было добрым знаком, потому что у торгового судна тяжелое днище и низкая осадка.

Паруса были спущены, чтобы избежать стремительного хода. Было нелегко заставить судно такого размера сделать поворот, а бухта была слишком маленькой, чтобы дать кораблю возможность свободно маневрировать. Поэтому продвижение вперед шло крайне медленно и осторожно, и Алек начал опасаться, что они не войдут в бухту до наступления темноты.

И все же, наконец, они обогнули самую дальнюю из скал и с легкостью проскользнули в проход. Моряк, стоявший рядом с полковником, продолжал прощупывать шестом дно, но пока что все складывалось как нельзя лучше. Корабль вошел в бухту, как барсук проскальзывает в свою нору.

Алек вздохнул с облегчением, разжал кулаки и впервые за все время позволил себе расслабиться.

– Я

долго здесь не задержусь, – сообщил капитан Брэддок.

Алек не мог осуждать капитана за его осмотрительность.

– Я рискую так же, как и вы, – продолжал он, глядя прямо в глаза Алеку.

– Мы пробудем здесь день, – сказал Алек. – В крайнем случае два дня. Мы успеем.

Капитан неохотно кивнул в знак согласия.

Алек покинул корабль, итальянец доставил его на берег на своем ялике. «Отважный» – так назывался корабль – подавлял своими размерами маленькую бухточку. По сравнению с ним она казалась совсем крошечной. Он был похож на большую птицу, усевшуюся на свое водяное гнездо.

Рискованно было держать корабль под боком у англичан, рискованно использовать потайную лестницу среди бела дня, особенно когда Алек был в своем мундире со всеми регалиями. Но Дональд его заверил, что Лейтис целыми днями сидит за своим ткацким станом, а больше никто в замок не заглядывает и он может не опасаться быть замеченным.

По возвращении ему надо будет отправить в деревню побольше продовольствия и убедиться, что Армстронг занят по горло. В мозгу Алека проносились еще десятки мыслей, пока он отодвигал камень, прикрывающий вход в подземную пещеру.

Выбравшись на сланцевый пол часовни, Алек отряхнул пыль с бриджей. Потом повернулся и водворил камень на место. И только тогда заметил Лейтис, сидевшую на полу в угасающем свете дня.

Наступила минута, которую он так ждал и которой страшился. Он стоял перед ней, понимая, что через несколько минут потеряет ее навсегда.

– Я Алек Джон Лэндерс, – сказал он. – Полковник Одиннадцатого полка. И я человек, известный тебе под именем Ворона.

Глава 25

Ум Лейтис отказывался принять правду, и она, ошеломленная, не могла отвести от него глаз.

Ослепительно-красный сверкающий мундир не оставлял никаких сомнений в том, что он действительно полковник и командир полка. Маски на нем не было – вместо нее она увидела лицо Йена. Дорогое, любимое лицо, к которому она прикасалась в восторге, в порыве страсти и изумления. Эти губы она целовала, их вкус был ей хорошо известен. Она гладила это лицо, целовала этого человека в шею, ее пальцы блуждали по его телу, осторожно и нежно знакомясь с ним и восхищаясь.

«Мой враг, моя любовь».

Она сидела неподвижно в подаренном им платье, отказываясь поверить в правдивость его слов. Он медленно приблизился к ней, двигаясь чрезвычайно тихо и осторожно, потом остановился и снял перчатки.

Лейтис смотрела на его руки. На одной из ладоней у запястья красовалась отметина, оставленная Фергусом, зеркальное отражение той, что украшала ее руку.

Она почувствовала, что внутри у нее все сжалось. Это была страшная минута, и она знала, что запомнит ее на всю жизнь. Вот он, ответ на все ее вопросы, представший перед ней в человеческом облике.