Его изумительный поцелуй
Шрифт:
Оба — Фарук и Эш — рванулись вперед, но именно огромный кулак Фарука, впечатавшийся в челюсть дяди, заставил того упасть на холодный пол.
Пока Соломон бережно вел Кларинду мимо Поппи, лицо которой от страха посерело как пепел, Кларинда решилась бросить через плечо взгляд на Эша. Она не знала, что ожидала увидеть, но взгляд, которым он посмотрел на нее, не был взглядом человека, которому удался тщательно продуманный блеф. Нет, он взирал на нее как победитель, который наконец-то возьмет то, что принадлежит ему по праву.
Выскользнув из-за мраморной колонны,
Пол был завален смятыми подушками и растоптанными цветами, нежные лепестки которых потемнели и уже начали увядать. Угасающие огни масляных ламп, висевших на стенах, отбрасывали мрачные тени, которые медленно расползались по полу, угрожая поглотить каждую каплю света на своем пути.
Поппи осторожно приблизилась к Фаруку. Если бы она была наемным убийцей, то в это мгновение смогла бы с легкостью вонзить ему кинжал меж ребер. Впрочем, у султана и без того был вид человека, которому только что проткнули сердце острым клинком.
Изнывая от желания хоть как-то успокоить Фарука, Поппи шагнула к нему и прикоснулась к его рукаву.
— Мне очень жаль, — прошептала она. — Я знаю, что вы ее любили.
Дернув рукой, Фарук резко повернулся к ней, его темные глаза пылали яростью.
— Что вам известно о любви? — вскричал он. — Вы всего лишь глупая девственница, которая прячется от мира за стеклами своих очков и за юбкой своей подруги! Единственное, что вам когда-либо станет известно о любви, вы, глотая слезы умиления, почерпнете из какой-нибудь дурацкой истории или поэмы, где мужчина находит ту самую женщину, которая способна унять страдания его сердца.
Несмотря на то что его жестокие слова нанесли болезненный удар ее самолюбию, Поппи стояла на своем:
— Уж лучше я буду верить в такие истории, чем искать любовь, переходя из объятий одного любовника к другому, и никогда не находить ее.
Фарук схватил ее за плечи и приподнял, так что их лица оказались на расстоянии нескольких дюймов друг от друга.
— Между страницами книги может быть только одна женщина для каждого мужчины, но в постели, между простыней и покрывалом, любая женщина способна удовлетворить мужскую страсть.
— Любая? — прошептала Поппи. — Даже такая, как я?
Взгляд Фарука на одно опасное мгновение упал на ее дрожащие губы, а потом он гортанно выругался по-арабски и отбросил ее от себя. Повернувшись, султан стремительно выбежал из зала, а длинные полы его кафтана так и бились вокруг его лодыжек при каждом широком сердитом шаге.
Глядя ему вслед, Поппи почувствовала, как за стеклами ее очков хлынул теплый поток слез. Подняв руку, чтобы снять очки, она подумала, что мир действительно кажется добрее, когда человек плохо видит.
Глава 19
В первый раз после прибытия во дворец султана Кларинда почувствовала себя пленницей. Соломон провел ее мимо стражников с безучастными лицами к дверям гарема. За предплечье он держал ее довольно нежно, но, как это ни парадоксально, его хватка была жесткой, как железный наручник. Двери с глухим стуком захлопнулись
Едва они вышли из зала, Кларинде безумно хотелось засыпать евнуха вопросами о том, почему он вовремя предупредил ее. Однако, зная, что стены дворца пронизаны тайными коридорами и отверстиями для подглядывания, она не решалась сделать это и лишь бросала на него вопросительные взгляды.
Печальные мудрые глаза Соломона были устремлены прямо вперед, а его спокойное широкое лицо не выражало ровным счетом ничего, так что ей оставалось только сомневаться в собственных предположениях.
Когда евнух проводил ее по главному залу гарема, женщины молча расступались, как будто видели перед собой приговоренную к казни преступницу. Остальные наложницы еще не вернулись в гарем, но, как это обычно здесь бывало, слухи о том, что произошло во время празднества, как на крыльях уже долетели до обитательниц сераля. Кларинда так и чувствовала на себе их понимающие взгляды: кто-то смотрел на нее с завистью, кто-то — с сожалением; были и такие, чьи глаза удовлетворенно сияли. Без сомнения, некоторые из них считали, что она получила по заслугам — за то, что так долго отнимала у них внимание хозяина.
«Мы оба знаем, что для тебя она не больше чем любая принадлежащая тебе шлюха…»
Казалось, своими безжалостными словами Эш выразил их мысли о том, что эта ночь ознаменует конец ее особого положения в глазах Фарука. После того как ею попользуется англичанин, она навсегда будет запятнана и уже не подойдет на роль жены султана. Она станет не лучше Ясмин или любой другой наложницы из тех, что строем, словно табун породистых кобыл, выставленных на продажу, прошли перед гостями на празднике и выставили напоказ свои достоинства. Когда Фарук в следующий раз удостоит гарем своим визитом, возможно, именно ей велят развлечь его в бане или согреть его постель.
Кларинда бросила вопросительный взгляд на лестницу, ведущую в ее альковное поднебесье, однако решительные шаги Соломона даже не замедлились.
Евнух провел Кларинду вниз по узкому длинному коридору, в котором она никогда не бывала. Когда они подошли к двери в его конце, ее будто распахнули невидимые руки. Две женщины, одетые во все черное, стояли у входа в мерцающем свете ламп и ждали ее. Интересно, если бы Эш выбрал Ясмин, ее тоже привели бы к ним?
Угрюмо поклонившись Кларинде, Соломон попятился в темный коридор, а его глаза оставались отстраненными и безжизненными, как пластинки полированного обсидиана. Одна из женщин обошла Кларинду и осторожно закрыла дверь перед его лицом.
Несмотря на то что Фарук приказал Соломону отвести Кларинду к женщинам, которые ее подготовят, она знала, что ничто на свете не способно подготовить ее к целой ночи в объятиях Эштона Берка.
Кларинда застыла, как мраморное изваяние, когда женщины стали раздевать ее. Своими крючковатыми пальцами они снимали с нее один предмет одежды за другим, пока она не оказалась совсем голая. Вздернув вверх подбородок, Кларинда смотрела прямо перед собой, отказываясь дрожать от страха или стыда. У нее не было выбора, она должна пройти всю процедуру, чтобы не навлечь подозрения на Эша или на себя.