Его любимая скрипачка
Шрифт:
При мысли об этом по спине Амалии пробежала дрожь.
Ей стало любопытно, какого психоаналитика для нее найдет Талос. Врачу придется приложить немало сил, чтобы ей помочь. У нее ровно четыре недели и два дня до выступления перед королем Агона на юбилейной гала-вечеринке. За тридцать дней она должна выучить новое произведение, оркестр должен будет ей аккомпанировать. И ей придется преодолеть нервозность, которая парализовала ее более половины ее жизни.
Глава 4
Наступило
Если она притворится, то сможет забыть, почему оказалась на этом острове, и будет думать, что у нее отпуск…
Ее спокойствие длилось недолго.
Вернувшись в дом, она налила себе еще кофе, а потом вышла на веранду. В освободившемся кресле восседал Талос и нарезал дыню.
– Доброе утро, певчая птичка, – сказал он и сверкнул белыми зубами.
Сегодня он был одет небрежно: мешковатые хлопчатобумажные брюки цвета хаки, черные ботинки и серый свитер с V-образным вырезом и длинными рукавами. Он был небритым, а его волосы выглядели так, словно он просто пригладил их руками. Поставив кружку на стол, она уловила свежий аромат его геля после душа.
– Это для меня? – спросил он, кивая на кружку.
Она пожала плечами, решив вести себя беспечно:
– Если вы не против обмена микробами.
– Я уверен, у такой красивой женщины, как вы, микробов не бывает.
Она недоверчиво подняла бровь и вздрогнула, услышав его глубокий бас. Потом она вернулась в дом, радуясь предлогу, чтобы на мгновение уйти от Талоса и успокоиться. Включив кофеварку, она поняла, как часто бьется ее сердце.
Он испугал ее своим присутствием, вот и все. Накануне вечером она получила электронное письмо от его личного секретаря, в котором говорилось, что тот принесет ей партитуру в середине утра. Но он не упомянул, что ее навестит принц Талос. На самом деле она надеялась, что он останется во дворце и они больше не увидятся.
Выйдя на веранду, она увидела, что Талос держит в руке кружку и с отвращением морщится.
– Что это? – спросил он.
– Кофе мокко.
– Какая гадость!
– Значит, не пейте его.
– И не буду. – Он поставил кружку на стол и оттолкнул ее от себя, а потом кивнул на вторую кружку. – А там что?
– Кофе мокко. Если вы хотите другой кофе, то кухонная кофеварка в распоряжении.
В контракте, который она подписала с Талосом, не говорилось, что она будет готовить ему кофе.
Отвратительный
Она отмахнулась от этой мысли до того, как пришла в ярость. Если она будет кипятиться из-за его несправедливости, то не сможет острить и дерзить Талосу.
Когда она села за стол, непроизвольно отодвинувшись подальше от Талоса, он потянулся за яблоком. Вынув из кармана брюк металлический предмет, он нажал на боковую кнопку, и предмет превратился в нож с лезвием длиной по меньшей мере пять дюймов.
Талос заметил, как Амалия вздрогнула.
– Вас беспокоит мой нож? – спросил он.
– Нет. Вы получили эту вещицу, когда были бойскаутом? – спросила она с большим пренебрежением, чем следовало.
– Вещица? – Он развернул кресло, прищурился и бросил нож перед собой. Нож рассек воздух и вонзился в вишневое дерево, растущее в десяти футах от них. Он не потрудился скрыть свое удовлетворение. – Эту вещицу мне подарил мой дед по случаю моего окончания Сандхерста.
– Я под впечатлением, – отрезала она. – Я всегда думала, что в Сандхерсте учатся исключительно джентльмены.
Ей стало интересно, достаточно ли нахально она ему ответила.
– Вы пришли ко мне только за тем, чтобы резать беззащитные деревья? – спросила она.
Он поднялся на ноги.
– Я принес партитуру.
Он подошел к вишневому дереву и вытащил из него нож. Возвращаясь к столу, он знал, что Амалия настороженно отслеживает каждое его движение. Он принялся чистить яблоко.
Талос не понимал, зачем запустил в дерево острый нож. Вероятно, он хотел покрасоваться перед Амалией.
Он ни разу не был в компании человека, который считал бы его присутствие таким нежелательным. Люди жаждали общения с ним. Никто не относился к нему равнодушно.
Но Амалия вела себя так, словно ей не было до него дела.
– Это она? – спросила Амалия, открывая папку с партитурой.
– Вы выглядите так, будто боитесь прикоснуться к ней.
– Я никогда не держала в руках ничего сочиненного королевой.
Он с любопытством изучал ее:
– Вы почтительно смотрите на партитуру, но не проявляете ко мне, принцу этой страны, никакого уважения.
– Уважение надо заслужить, месье, – сказала она. – А вы не сделали ничего, чтобы его заслужить.
Почему она не боится его?
– На этом острове наши подданные с рождения уважают королевскую семью, – произнес он.
– Вы зарабатываете их уважение грубой силой? Или вы предпочитаете обычный шантаж?
– Пятьсот лет назад высокомерное отношение к члену королевской семьи Агона считалось изменой.
– Если бы этот закон был по-прежнему в силе, я уверена, число ваших подданных равнялось бы нулю.