Его любимая зараза
Шрифт:
Не успев отреагировать, мужчина рухнул без чувств прямо на пол, а его душа упорхнула в зазеркалье. И вот клянусь последними кедами, она оказалась очень и очень материальной.
В смысле, Шихан на полном ходу влетел в меня и, не удержавшись, мы вместе с ним эпично грохнулись!
— Чтобы тебе дети под старость лет такое делали, — отчаянно путаясь в шелках его одеяния, оказавшегося в этом мире столь же реальным, как и в том, матюгнулась я. — Да слезь ты уже с меня, неугомонный!
— Сомелье? — сообразив, на кого он брякнулся, Белый Лис наконец-то сориентироваться, и умудрился подняться
— Прошу прощения, Ваше Высочество, — даже в искаженном подобие мира, одетая в строгий форменный мундир, Лютеция ухитрилась отвесить четко выверенный поклон пополам с реверансом. — Но дело срочное и не требует отлагательств. Мой поступок, воистину, недостойный и стоит всяческих порицаний, однако речь идет о жизни и смерти.
— Говори, — расправляя плечи, тут же царственно кивнул знаменитый Белый Лис.
И почему мне срочно захотелось сплюнуть?
— Шихан, завязывай, — потирая ушибленную поясницу, поморщилась я. — Давай обойдемся без заколебавшего всех этикета, и поговорим всерьез. Нам нужна твоя помощь. И срочно.
Мужчина недолго сомневался. Он перевел взгляд на меня, затем глянул на потупившуюся леди де Ателье, оглянулся на своё бесхозное тело, подметающее пол… И медленно прикрыл свои длиннющие темные ресницы:
— Я тебя слушаю.
— Ты должен увезти из академии нашего куратора, Изольду Тиас, — на выдохе произнесла я. — И немедленно.
— Зачем? — лис не стал язвить и на сей раз. Его роль с лихвой компенсировала Лютеция, беззвучно открывая и закрывая рот, как свежий карась, хлебнувший старой самогонки. — И в чем срочность?
— Если ты не спрячешь ее, то к утру она будет мертва, — просто покачала я головой. — Найди и уведи ее, прямо сейчас. Укради, усыпи, заколдуй… Делай всё, что угодно, но ее здесь быть не должно. Я могу на тебя рассчитывать?
— Это то, о чем я думаю? — только и спросил кицунэ, за долю секунды растеряв свой пафос и надменность.
Я снова кивнула:
— Да. Ты это сделаешь?
— Клянусь честью, — отвесил сдержанный поклон младший из хвостатых братьев. — Ты можешь мне доверять, Сааразас-Сомелье. Я сделаю то, о чем ты просишь.
— Тогда иди, — указала я на зеркало. — Пока за ней не пришел кто-то еще. Быстрей, Шихан. Иначе, ты потеряешь не только её. Но и весь мир сразу!
— Я тебя понял, — схватив мою руку, беловолосый маг на мгновение коснулся ее губами, и вышел вон — обратно в комнату, не встретив на этот раз никакого сопротивления.
И как только его душе пересекла невидимый барьер, она будто исчезла совсем. Но в тот же миг вздрогнуло лежащее на полу тело. Оно зашевелилось, тряхнуло белыми волосами, встало, глядя на свое отражение, и не видя нас… И, опуская веки, растворилось в ворохе колючих снежинок, уносясь подальше отсюда.
Не выдержав, я опустилась прямо на серый пол, запуская руки в волосы на висках.
Голова, если честно, здорово гудела, но еще больше саднила приунывшая душа.
— Лесь, что происходит? — к моему вящему огорчению, тишина продлилась недолго. Лютеция быстро дала о себе знать, требовательно постукивая кончиком тяжелого сапога. — Что ты задумала? Ты мне объяснишь, что происходит, или нет? К чему
— Да не ему, — негромко и устало хохотнула я. Затем сложила ноги по-турецки, вцепилась в них руками, и выгнула бровь, глядя на магичку снизу вверх. — Ты еще не поняла? Истинная цель Майлин — не я. Не меня она собралась приносить в жертву, чтобы вернуться. Кровь сильнейшего из драконов прольется в эту ночь, а душа хозяйки Завесы, вышвырнутой в этот мир, будет возрождена в теле магистра Тиас… руками того же человека, который когда-то ее уничтожил. Я — пустышка. Приманка, если хочешь, рычаг давления. Сегодня в полночь, благодаря Князю, Майлин обретет свободу, а мое тело, не воссоединившись с душой, канет в Бездну. И в этот раз навсегда. Магию зазеркалья не сможет побороть даже Великий Темный Князь.
— Не могу поверить, — облизнув пересохшие губы, Лютеция выдохнула, машинально хватаясь за всё тоже зеркало, ведущее в спальню лисьего принца. — И ты готова пойти на это? Ты поэтому отправила кицунэ за нашим куратором? Ты давно все это поняла, да? Поэтому приказала ди Рейну молчать? Знала, что они попытаются тебя спасти… Знала и промолчала?!
— Готова? — я с любопытством склонила голову набок, прижимая коленки к груди. — Это мягко сказано. Я не просто поняла, я с этим согласилась. Майлин должна умереть этой ночью, вместе со всеми ее далеко идущими планами. Рантар обязан стать свободным.
— Здорово! Ну, и как ты собираешься это сделать? — ехидно осведомилась Лютеция, складывая руки на груди. — Ты же и слова никому не сказала!
— А мне и не нужно было это делать, — тихо, зло и от всей души улыбнулась я. — Сегодня, во время бала, хозяйке Завесы придет конец. Благодаря тебе.
— Что?! Ты хочешь сказать…
— Да, — машинально облизнула я пересохшие губы. И пусть внутри всё билось в панике и трепетало раненной птицей, мой оскал всё равно выглядел злорадным и предвкушающим. — Ты всё правильно поняла. Этой ночью ты убьешь меня, Лютеция. А заодно и эту стервозную суку.
Глава 24
— Ты выглядишь замечательно, — я все-таки не смогла удержаться, чтобы не сделать комплимент. — Тебе это платье очень идет.
— Ну, не эльфийская работа, конечно, — расправляя складки изящного серебристо-серого платья, недовольно заметила Лютеция. — Но тоже ничего. Тебе правда, нравится?
— Очень, — согласно кивнула я, прилипая к зеркалу с этой стороны, чтобы еще раз как следует разглядеть магичку на той. — Ты похожа на фарфоровую статуэтку. Дрогар, думаю, оценит. Сумочку не забыла? А кинжал?
— Да, всё здесь, — девушка похлопала себя по крохотному клатчу, щедро украшенному бисером… и внезапно опустилась на стул, обхватывая лицо ладонями. — Нет… это ужас какой-то. Я так не могу, Лесинья!
— О, нет, — застонала я, хватаясь за край зеркала пальцами. — Мыло и мочало, начинай сначала! Люц, ты опять? Твою истерику по этому поводу мы уже пережили пять раз за последние полчаса. Нет у нас выбора. Ну, нет его, понимаешь? Если ты этого не сделаешь — никто уже не сделает. Не сможет меня убить ни отец, ни Агилар, и даже Аарахарн! Я уж молчу про Князя. Остаешься только ты.