Его маленький чертёнок
Шрифт:
Одиннадцатое и двенадцатое места.
Мои любимые, самый центр зала. Светку я всегда мучила, заставляя ходить на “мои” места, игнорируя ее любимые верхние ряды. А Бад особо и не сопротивлялся.
Нас, по большему счету, не остановило даже то, что два соседних с нами места уже заняты кем-то. Наверняка будем сидеть рядом с какой-нибудь милующейся парочкой.
Демьян
Удивительно, как быстро получилось увести Доминику от Ветровой. Неожиданно просто. Даже
Малышка вложила свою ладошку в мою и потянула меня в сторону дверей. Первые любители кино ринулись в зал, и мы с Никой двинулись в сторону своих мест.
Надо признать, что мне и самому выпускать из поля зрения девчачью фигурку не хотелось. Это странное чувство, будто я что-то упускаю, зудело, как зараза, внутри и не отпускало до тех пор, пока парочка не пропала у нас из виду.
Этот крутящийся вокруг Ветровой парнишка мне не нравился. Слишком слащавый и – даже уже просто на вид – правильный тип, как на мой, сугубо непритязательный взгляд. С таким скучно, но безопасно. Как по мне. Однако, судя по тому, как ему улыбалась Анфиса, она бы со мной не согласилась.
Я, конечно, не мастерски в мужиках разбираюсь, до недавнего времени меня вообще исключительно женский пол интересовал, но за годы ведения бизнеса научился считывать людей. И то, что я “считал”, сейчас меня разозлило. Хотя должно было оставить скорее равнодушным. Но этот неприкрытый интерес блондинчика к Ветровой был настолько отчетливо виден, что челюсти сжались, а зубы сами собой скрипнули.
– Папочка, ты идешь? – оглянулась Ника, когда я притормозил у нашего ряда.
– Иду, принцесса.
Глупости это все. Аж злость на себя берет! Не хватало еще в личную жизнь своей работницы встревать. Друзьями мы не стали, чтобы я девчонке советы раздавал.
Настроение, с которым мы шли в кино, моментально улетучилось.
Сеанс начался.
Ника, которая последние пару минут ворочалась, устраиваясь удобней, наконец-то уселась и подозрительно притихла.
Если бы не знал свою дочь, решил бы, что она чем-то сильно расстроена. Но, к счастью, это не в характере принцессы. Больше чем уверен, эта пакостница снова что-то придумывает. Только так можно объяснить ее мило нахмуренные бровки и сморщенный носик. Дочурка, забыв и про вату, и про огромный экран, на котором уже пустили первую рекламу, усердно о чем-то размышляет, в конечном итоге выдав мне:
– Папочка, – шепотом, – у нас плоблемы.
Я улыбнулся, кося взгляд на дочь. Иногда она кидается такими фразами, что совершенно ей не по возрасту. Вот оно молодое, прогрессивное поколение, которое развивается с каждым разом все быстрее предыдущего.
– И какие же, принцесса?
– У Анфисы есть длуг! – надула щечки мелочь.
Так-так-так, не одному мне тут не понравился этот парниша? Но, разумеется, мелочи я это не сказал, почесал подбородок и спросил:
– И почему это для нас проблема?
– Патамушта тогда она не смозет стать моей мамочкой! Это же элементално,
Она еще и глаза закатила. Для пущего эффекта не хватало только ударить себя ладошкой по лбу, чтобы я совсем почувствовал себя непроходимым тупицей.
– Ника, ты опять за свое? – вздохнул я, наивно надеясь на то, что дочь эту тему оставиТ в прошлом. – Анфиса и так не станет твоей мамочкой. Забудь. Я тебе об этом уже говорил.
– Но нам надо что-то сделать. Слочно!
Ника, как всегда, напрочь проигнорировала не нужную для нее информацию.
– Срочно нам надо только замолчать, малышка, – приложил я палец к губам. – Мы в кино, тут не разговаривают, – добавил шепотом.
– Но…
– Ника, ты просилась на мультик?
– Плосилась, – буркнула дочь.
– Значит, кушай вату и смотри на экран. Забудь про Фису, она здесь не одна.
– Мне не понлавился ее длуг!
О, да, мне тоже!
– Он тебе и не должен нравиться, принцесса.
– Но, папочка!
– Ника, хватит.
Ника уже было собиралась мне что-то ответить, когда по правую руку от меня послышалось шебуршение. Громкая реклама не позволила заметить сразу, но сейчас отчетливо было слышно шепот и шаги.
Я обернулся. В самом начале нашего ряда замаячили две фигуры, двигающиеся в нашу с Никой сторону. Когда я бронировал билеты, ряд был пуст от и до. И, конечно, глупо было бы надеяться, что места рядом с нами никто не купит. Но я надеялся. Особенно с учетом того, что большая часть огромного кинозала была пуста.
Вот только чем ближе пара приближалась, тем стремительней просто разлетались в прах мои надежды, и отчетливей вырисовывалось знакомое летящее платье и утонченные черты лица. Угадайте, кого?
Самое интересное, Анфиса смотрела только на номера кресел и совершенно не видела, куда и к кому приближается. Ну, а за ней, к сожалению, плелся этот слащавый петух с огромным ведром поп-корна.
Парочка тихонько о чем-то переговаривалась, а мы с Никой притихли, наблюдая. Я бессовестным образом таращился на силуэт Ветровой, вырисовывающийся в полумраке зала, а Ника уже аж подпрыгивала на месте от радости. Кажется, фортуна сегодня всецело на ее стороне.
Анфиса остановилась рядом со мной, села и, завозившись, пока устраивала удобней свою симпатичную пятую точку в откидном кресле, одним случайным движением своей руки задела мой локоть, лежащий на подлокотнике кресла. Охнула, дернувшись от прикосновения, будто от разряда тока, и обернувшись, пролепетала:
– Прошу прощ… – зависая на полуслове.
Как стремительно округлялись ее глаза, так же быстро взлетал уголок моих губ в ехидной ухмылке.
– Ты? Что ты здесь делаешь?! – сорвалось с губ девушки.
– Анфиса! – заверещала радостная Ника.
– Можно тише!
– шикнули с задних рядов.
А я заявил спокойно и глазом не моргнув:
– Повторяетесь, госпожа Ветрова.
– Это день сурка какой-то! – зашипела девушка. А я сам не знаю почему, но смотрел на ее искреннее возмущение и улыбался, как идиот.