Его маленькое (не) счастье

Шагаева Наталья

— Пусть сядет ко мне, — улыбаюсь дочери и с недовольством смотрю на Марьяну.

— Ты всегда ей потакаешь, — фыркает жена, садясь на заднее сиденье. Лерка устраивается удобнее, пристёгиваясь, а Марьяна продолжает выражать свое недовольство: — Она уже ни во что меня не ставит. Слушает только тебя! — нервно дергает ремень безопасности. — Я — запрещаю, ты — разрешаешь.

— Ты слишком много запрещаешь, — подмигиваю дочери, на что та улыбается мне.

Это же девочка.

Моя маленькая девочка, я не могу ей ни в чем отказать. Порой мне кажется, что за

все мои годы по-настоящему и искренне я люблю только дочь.

— Платон! — злится, сжимая губы. Кидаю на нее взгляд в зеркало заднего вида, смотрит на меня с недовольством. Да по-другому и быть не может, последние несколько лет в наших отношениях сплошные претензии друг к другу.

— Мы выясним все дома, сейчас просто помолчи, — отвожу взгляд на дорогу, но через минуту торможу.

Пробка.

И никак не объехать. Я в самом эпицентре. Впереди — авария. Позади — поток машин в три ряда.

Замечательно.

Бью по рулю, откидываясь на сиденье.

— Я хочу писать, — пищит Лерка.

— Сильно? Потереть можешь?

— Немножечко, — сжимает ножки.

— Потерпи, зайка, — достаю из бардачка ее планшет. — Поиграй пока, отвлекись. До дома недалеко.

— Я запретила ей планшет. Она наказана за плохое поведение, и ты это знаешь, но все равно суешь ей этот планшет, — фыркает Марьяна.

— И что ты предлагаешь ей делать в этой пробке?! — резко разворачиваюсь.

Мое терпение небезгранично, а Марьяна словно специально доводит меня. Но не находя ответа, утыкается в свой телефон. Вот эту игрушку она любит больше всего. Живет там, на своей гламурной странице, в своем блоге, в выдуманном идеальном мире. Где у нее идеальный небедный муж, умница-дочь, а она супержена. «Яжемать».

Перевожу взгляд на Лерку — играет в головоломки, резво водя пальчиками по экрану. Морщится, когда я поправляю ей челку, лезущую в глаза. Вот просил же Марьяну подстричь ей челку. Но нет, это портит ее образ, а то, что это портит дочери зрение, жену не волнует.

Открываю окно: шумно, машины гудят. Закрываю: душно. Кондер не включить — Лерку продует.

После разговора с Алисой внутри как-то не по себе. И вроде не воспринимаю ее признания всерьез. Девчонка, что с нее взять. А с другой стороны… что-то гложет. Глаза ее карие, искренние, невинные, с надеждой, а я топлю ее, как котенка. В нашем случае, конечно, лучше сразу отрезать, но как-то жестоко для детской психики.

— Алиса завтра идет в аквапарк. Можно мне с ней? — спрашивает дочь.

— Можно, — киваю.

— А у меня вы не забыли спросить? У тебя завтра музыка, никакого аквапарка, тем более с этой малолетней хабалкой, я ей не доверяю.

— Музыка, — морщится дочь.

Я, конечно, придерживаюсь мнения, что детей нужно направлять и иногда навязывать то, что они не хотят ради их же воспитания и блага, но когда ребенок страдает от занятий и воспринимает их как каторгу — тоже не дело. Мы, скорее, воспитываем в ней ненависть к фортепьяно и музыке в целом.

— Мы обсудим это дома, — сквозь зубы уже почти рычу я. Держусь из последних сил, чтобы не начать

скандал при дочери, хотя мы и так уже ругаемся. Марьяна подрывает мой авторитет перед дочерью, я, соответственно, ее…

Дождь начинается…

— И если ты не осадишь Алису за навязчивость, это сделаю я, — ревностно выдает жена. — Ты же не думаешь, что я такая дура и не понимаю, что она влюблена в тебя и бегает преданной собачкой?

Пробка начинает двигаться, и я плыву по потоку, крепко сжимая руль. Никогда не бил женщин, а сейчас хочется дать Марьяне отрезвляющую пощечину.

— Алиса тебя любит? — Лерка смотрит на меня, удивлённо хлопая глазами.

— Мама пошутила, — с нажимом говорю, посматривая на Марьяну в зеркало. — Следи за языком! — обращаюсь к жене.

Поток машин начинает рассеиваться на повороте, движение почти приходит в норму.

Дождь усиливается, дорога мокрая.

— А что это ты мне рот закрываешь? Защищаешь ее? Может, тоже неравнодушен? Что это вы сегодня делали в беседке? — из Марьяны льется желчь. Лерка прекращает играть, внимательно слушая и иногда жмурясь, когда ее мать начинает визжать. Дышу ровно, меня держит только присутствие дочери. Хочется высадить Марьяну из машины, чтобы проветрилась и пришла в себя, слишком много шампанского она в себя влила.

— Пап, я очень хочу писать, — ноет Лерка.

— Потерпи еще немного, вон уже видно наш дом.

Прибавляю скорость.

Дождь затрудняет видимость.

Душно.

Нерасторопный водитель спереди перестраивается на другую полосу, дочь хнычет, голова раскалывается. Мысли скачут.

— Или, может, ты уже с ней спишь?! — вдруг выдает Марьяна, подаваясь ко мне.

Не выдерживаю, резко оборачиваюсь к жене, всего на секунду.

— Закрой. Свой. Грязный. Рот, — яростно рычу.

Оборачиваюсь и понимаю, что поток машин снова встал, а я лечу на скорости и не успеваю затормозить.

Выворачиваю руль и понимаю, что сбоку еще машина и удар придётся на сторону дочери. Машину заносит на мокрой дороге, Марьяна что-то орет мне под ухо, Лерка притихла, но я успеваю вывернуть так, что удар приходится на меня…

Толчок.

Хлопок подушек безопасности… Ноги пронизывает адская боль, в глазах темно. А потом все немеет.

Последнее, что я успеваю сделать, это посмотреть в испуганные глаза Леры и убедиться, что с ней все в порядке.

Гул в голове, темнота.

Меня выключает.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Алиса

Просыпаюсь по будильнику. Точнее, сквозь сон слышу мелодию и долго нащупываю телефон под подушкой. Выключаю будильник, закрываю глаза, устраиваясь удобнее. Еще пять минуточек или десять… И я встану… Дремлю…

Открываю глаза, щурюсь от солнца. Нащупываю телефон, фокусируя взгляд. Полдесятого! Первая пара уже подходит к концу, и ко второй я тоже не успею.