Его маленькое (не) счастье
Шрифт:
Я взрываюсь, разлетаясь на тысячи осколков, теряя связь с реальностью, чувствуя только его тяжелое дыхание мне в шею и свое сумасшедшее сердце.
Закрываю глаза, поглаживаю его мокрую спину и целую мужа в висок. Хорошо. Это и правда самый лучший день в моей жизни. И я ни о чем не жалею.
ГЛАВА 34
ГЛАВА 34
Алиса
Просыпаюсь,
Не верится.
Это наша квартира и новая наша жизнь.
Его нет, но я не волнуюсь, чувствую, что он где-то рядом; его запах, его тепло ещё на мне. Я обнажена, запутана в простынях, но мне не стыдно. Чувствую себя желанной и любимой, и это ощущение ни с чем не сравнится.
Поднимаю руку, рассматриваю обручальное кольцо. Красивое и дорогое. Нет, я не представляю, сколько оно стоит. Дорога эта вещь в другом плане. Улыбаюсь. И так хорошо, словно я одурманена.
Поднимаюсь с кровати, в кресле брошена рубашка Платона. Всегда хотела это сделать. Надеваю рубашку на голое тело, закатывая рукава. Приглаживаю волосы, быстро плету косу, перекидывая ее на плечо. Осматриваюсь. Спальня такая светлая. Все в пастельных тонах. Мебели мало, занавесок не хватает, но я это скоро исправлю.
Тихо спускаюсь вниз. Мое свадебное платье и фата аккуратно разложены в кресле. Стол убран, пахнет кофе и выпечкой. Платон в джинсах и белом пуловере пьет кофе, смотря в окно. На стойке, разделяющей кухню и гостиную, мои любимые улитки с корицей. Свеженькие. Пахнет умопомрачительно. Желудок урчит. Платон слышит меня, но не оборачивается, улыбается, отпивая кофе.
Ммм, какой.
Люблю этого гада.
Подхожу сзади, обнимаю его, прижимаю ладони к его груди, ложусь щекой на широкую спину. Глубоко вдыхаю, чувствуя, как равномерно бьется его сердце в мою ладонь.
— Доброе утро, — произносит он.
— Доброе.
— Ты как?
— Отлично, — трусь щекой об его спину. — А помнишь, когда мне было девять, ты сказал, что когда я выросту, то ко мне выстроится очередь из мальчиков, а ты будешь уже старый, и конкурировать с ними станет сложно? — усмехаюсь.
— Помню… И ведь я был прав.
— Не прав! — отпускаю его.
Разворачивается, идет к кофемашине, подставляет чашку, нажимая на «капучино».
— Почему? Мальчики на тебя облизываются, и мне уже сложно конкурировать в связи с возрастом, — дразнит меня.
— А, ну да, так и есть, — шучу я. Отламываю кусочек от булочки, опираюсь бёдрами на стойку, съедаю кусочек под пристальным взглядом Платона. Прищуривается, осматривая меня. Мой кофе готов, муж берет чашку, идет ко мне, ставит кофе на столешницу, но слишком далеко от меня. По телу прокатывается волна мурашек, его взгляд темнеет, дыхание сбивается. Отодвигает тарелку с булочками к чашке с кофе. Хватает меня за талию и под мой вскрик резко сажает на столешницу, с силой разводит ноги и встаёт между них, сжимая
— И что, много мальчиков? — последнее слово произносит с легким пренебрежением. Его ревность заводит. Сердце колотится как сумасшедшее, кожа горит от его прикосновений.
— А много — это сколько? — невинно хлопаю глазами, а сама царапаю его плечи. Я вдруг понимаю, что такое страсть и дикое желание. Дышать уже трудно.
— Отшлепаю! — угрожающе рычит.
— Ах, — с моих губ срывается стон, когда Платон всё-таки шлепает меня по бедру.
— Так что там с мальчиками?
— Какие к черту мальчики! — выгибаюсь, когда он начинает расстёгивать пуговицы рубашки и кусает меня за губу. — Когда у меня есть такой мужчина! — окончательно теряюсь, когда его руки грубо ласкают, но это не больно, это очень-очень…
Ох… А-а-а-а-а…
Дома мы появляемся к обеду. Наш завтрак несколько затянулся…
Сначала мы задержались на кухонной стойке, потом — в душе, а потом просто валялись на диване, вымотанные активным утром. Мне кажется, я свечусь, как новогодняя ёлка, и постоянно улыбаюсь, как городская сумасшедшая. Волнительно. Семья не знает, что мы поженились. Но больше я боюсь не гнева Миланы, а того, что обидится Лерка. Она была в восторге от предстоящей свадьбы.
Раздеваемся в прихожей. Тишина. Мирон и Арон, видимо, на работе. Идем искать остальных.
— Я боюсь, — шепчу Платону, нервно посмеиваясь в его плечо.
— Тебе станет легче, если я скажу, что тоже боюсь?
— Ты не боишься, ты стебешься!
— Есть немного, — усмехается. — Я все скажу сам. Ты просто стой рядом и кивай, — уверенно говорит он.
Из кухни выходит Милана со стаканом томатного сока. Она у нас пьёт его литрами — вот такой беременный закидон. Ее тошнит от мяса, зато томатный сок заходит на ура.
— Привет, — пищу я.
— Привет. Вы что-то загулялись.
Идём вместе в гостиную. Садимся на диван. Я не отлипаю от Платона.
— Мы квартиру смотрели.
— Класс, — улыбается Милана. — И одновременно жаль. Я привыкла, когда в доме много народу.
— Милана, — начинает Платон, — давайте сегодня всей семьей поужинаем?
— Эм… — хитро на нас посматривает.
— Нет, готовить не нужно. Закажем еду, или я вас приглашаю в ресторан.
Готовит у нас всегда Милка, мы с Сашей только помогаем. Но сейчас ее тошнит от резких запахов.
— У нас для вас новость.
Тут как бы несложно догадаться. Мы держимся за руки, сверкая новенькими кольцами, но сестра не обращает внимания.
— Только не говори, что ты беременна! — с ужасом восклицает Милана. Платон ухмыляется, сжимая мою руку, на что Милана хмурится.
— Да почему сразу беременна? — закатываю я глаза.
— Точно не беременна? Уверена?
— Уверена, — отмахиваюсь. Мы предохраняемся. Я хоть и дура, но к детям еще не готова.
Платон поднимает наши руки, демонстрируя Милане кольца.