Его мятежная омега
Шрифт:
— Это будет конец, не так ли? — спросила она, и новые слезы полились из ее глаз, когда она прижалась своим телом к моему. — Ты позаботишься о моей течке. Трахнешь меня, а потом…
Я поцеловал ее, чтобы она замолчала, и не продолжила свою речь. Я крепко поцеловал ее, проникая языком в ее рот, слизывая все сомнения одно за другим. Я поцеловал ее, чтобы доминировать. Я поцеловал ее, чтобы напомнить о своих обещаниях.
Я отстранился, и она захныкала.
— Когда я сказал «навсегда», я именно это и имел в виду. Ты не сможешь
— Ты это имел в виду? Что ты любишь меня?
— Я никогда не говорю того, чего не имею в виду.
— Я знаю, — простонала она. — Но ты это имел в виду?
Ее глаза встретились с моими и мгновение она выглядела по-настоящему испуганной.
— Неужели мне это почудилось?
— Нет, Шарлет.
Она замерла.
— Подожди, на какой вопрос ты отвечаешь?
Я зарычал, игнорируя ее, и схватив за воротник ее тунику, разорвал посередине так, чтобы обнажить ее груди. На ее груди выступили капельки пота, и я увидел, как капля скатилась по ложбинке между ее грудями, когда участилось ее дыхание.
Я обхватил ладонью ее горло, прижимая спиной к стене, и провел носом по линии ее подбородка, наслаждаясь отчаянными звуками, которые она издавала.
— Однажды, моя сладкая омега, мы не спеша займемся любовью, в постели. Моей постели. Вместо этой спешки, чтобы обуздать твои гормоны. Но, к сожалению, это произойдет не сегодня. И не завтра.
— Касиан, — выдохнула она мое имя, как молитву, когда я расстегнул брюки и освободил свой член.
Я все еще держал свою руку на ее шее, когда Шарлет спустила мой пиджак с плеч, обнажив грудь. Она вонзила в меня когти, пустив кровь и довела мое животное до грани безумия.
— Сегодня я трахну тебя, маленькая мятежница. Буду брать тебя снова и снова, пока ни у одного из нас не останется сил на то, чтобы спорить.
Я чувствовал, как во мне поднимается альфа, готовый взобраться верхом, оплодотворить ее. Это должно быть быстро и грязно, а потом мы повторим все сначала.
— К тому времени, как мы покинем эту камеру, ты будешь настолько полностью моей, что сомневаться в моих намерениях будет казаться гребанным грехом.
Я скользнул рукой за ее пояс, чувствуя какая она влажная.
— Моя, — прорычал я, посмотрев ей в глаза, чтобы донести свою мысль до конца.
Я вошел пальцем внутрь, наблюдая, как у нее перехватило дыхание от этого вторжения.
— Моя.
— Да, — выдохнула она.
Я приблизил рот к ее груди, посасывая губами твердый, набухший сосок, и Шарлет вскрикнула.
— Моя пара жаждет этого? — прошептал я ей на ухо, прежде чем снова взять его в рот.
— Да, — воскликнула она. — У меня все болит. Ты мне нужен. Хочу тебя. Касиан, пожалуйста.
Я нежно засунул палец в ее киску и позволил соску выскочить у меня изо рта.
— Это мое.
Я провел языком дорожку вверх по ее груди и по подбородку, потянув зубами за мочку уха.
—
— М-мое ухо? — заикаясь, произнесла она, и я посмотрел ей в глаза.
— Не испытывай меня, омега. Ты знаешь, чего я хочу.
Ее признание.
Ее голова моталась из стороны в сторону, а бедра двигались, чтобы увеличить трение от моей руки.
— Я же не… Я не могу думать, — пробормотала она. — Ты сводишь меня с ума. Пожалуйста… просто, пожалуйста…
Боже, она так сладко умоляла. От этого альфе во мне захотелось зарычать.
Я стянул штаны с ее длинных ног. Тело Шарлет было потрясающим. Со шрамами, как у воина, которые рассказывали о ее битвах. Но для меня она была прекраснее всего, что я когда-либо видел. Ни один закат не мог сравниться с ней, ни один цветок в саду замка. Ни одна из вещей не вызывала у меня желания умереть, если только не в ее объятьях, и, если бы это вызвало у нее чертову улыбку.
Как она могла так сомневаться во мне?
Я поднял ее ноги, чтобы они обхватили меня за талию, располагаясь между ее влажными складочками. Один толчок, и я глубоко погрузился.
— Скажи мне то, что я хочу услышать.
— Я не знаю, чего ты хочешь, — выдохнула она, запустив руки в мои волосы.
— Ты хочешь.
Я вышел из ее тела и снова глубоко вошел.
— Касиан, я…
— Скажи это.
Каждый толчок становился все жестче и отчаяннее, наши тела прижимались друг к другу, удовольствие нарастало.
— Я хочу услышать это из твоих уст, пара.
Стоны Шарлет эхом отдавались от стен. Мой пульс стучал у меня в ушах.
— Я твоя, — выдохнула она.
— Это верно. Ты моя. Каждая частичка тебя. Даже та роль, ради которой ты так усердно работала.
— Мое сердце.
— Твое прекрасное… трепещущее… мятежное маленькое сердечко.
— Оно твое, — призналась она, ее губы прижались к моим, когда мы двигались.
Мы оторвались друг от друга, оба хватая ртом воздух.
— А теперь скажи мне, пара. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь откажусь от того, что принадлежит мне? — прохрипел я. — Что я защищал ценой своей жизни? То самое, что делает меня целым? А ты?
— Нет, — сказала она, распадаясь на части на моем члене, сжимая меня так идеально.
— Никогда, — взревел я, когда мой узел набух внутри моей омеги, и наша связь стала полной.
Глава 23
Шарлет
Касиан был больше, чем альфа. Этот мужчина был поистине волшебником.
Три дня он провел со мной в этой промозглой камере, оседлав волны моей течки.
Претендовал на каждый дюйм меня. Сделал меня своей. И все же, когда наше время подошло к концу, и ему пришлось уйти, я не знала, сдержит ли он свое обещание вернуться. Не потому, что я не могла ему доверять. Я знала, что, если бы это зависело от него, я была бы свободна. Мы могли быть как Тавия и Дэггер, что-то изменить для омег, но наша работа могла бы заключаться в помощи омегам, которых мы освободили из крепости.