Его нельзя любить
Шрифт:
– За что-то зацепилась, когда убегала от собаки.
– Подвернула?
– Нет. Просто потянула мышцу, наверное.
– Ясно, – откидываюсь в свое кресло.
– Джентльмен из тебя так себе.
– Не беси.
Чуть давлю на газ. Машина оставляет за собой шлейф из поднятой с дороги пыли. Мы быстро движемся в сторону трассы. По идее, часам к пяти уже должны приехать на место, это если нигде не задерживаться.
Если… Но я торможу в ближайшей точке, где есть аптека.
Самому неплохо бы
И вовсе это не забота. Просто не хочется на нее отвлекаться в дальнейшем. Как только мы прибудем на место, меня ждет яркая ночь в компании друзей. Наконец-то начнется отдых.
Расплачиваюсь наличкой. По-другому сейчас не стоит. Проверять, заблочены ли карты, я не имею никакого желания, отец сразу вычислит, где мы.
Даже Азарин уже отписался, что ему мой батя набирал, интересовался, не в курсе ли он, где я…
Когда возвращаюсь в машину, выгребаю из пакета эластичный бинт и лед в пакетах.
Глупость молча смотрит на то, что я купил.
– Это тебе, – бросаю ей бинт.
– Зачем?
– Что за тупой вопрос? – Выдавливаю себе пару таблеток от боли и запиваю все это обильным количеством воды. – У тебя нога болит или у меня? – Звучит неубедительно, особенно если учесть… Пофиг.
– Спасибо.
Ника улыбается. Она не скрывает того, что мой жест пришелся ей по вкусу, а меня от этого разрывает еще сильнее. Это тупо подачка, это не забота. Она должна была воспринять это не как что-то хорошее!
Пока она прикладывает к ноге лед, я рассматриваю свои пальцы, лежащие на руле, натянув на глаза очки.
Ника ставит пятку на край сиденья, чтобы замотать ногу, а ее сарафан в этот момент задирается до бедра.
Не сразу ловлю себя на том, что повернул голову. Мой взгляд скрывают очки, но даже при их наличии нетрудно догадаться, что я пялюсь на Никины ноги.
Малинина вскидывает взгляд. Ее губы приоткрываются.
Мы оба какого-то хера замираем.
– Я не трогаю, – хмыкаю, а у самого губы пересохли. – Или смотреть теперь тоже нельзя?
– Ты невыносим.
Ника одергивает сарафан и, качнув головой, быстро разбирается с бинтом. Опуская ступню на шлепку.
Мой пульс какого-то фига ускорился, и мне это не нравится.
Завожу машину. Примерно половину пути мы оба молчим. Я, потому что пытаюсь просчитать, какая такая зараза меня покусала, что я начал реагировать на Нику. Скорее всего, это солнечный удар, ну или та собака и правда была бешеной.
О чем думает Глупость, понятия не имею.
– Давай остановимся.
– Зачем? – чувствую раздражение.
У меня, вообще-то, план попасть к друзьям на тусовку этим вечером.
– Искупаемся.
Ника очаровательно улыбается. То есть просто лыбится
Мы уже долго едем вдоль береговой линии. Море тянется по правому боку, и Малинина все это время смотрит в окно, будто впервые в жизни все это видит.
– Зачем?
– Жарко.
– Ты серьезно? У нас климат всю дорогу работает.
– Тебе жалко, что ли? – она пытливо пялится мне в профиль. Минуту, две, три. Глаза все еще не отводит.
Я несколько раз поворачиваюсь, чтобы окунуть ее в свое раздражение, но на нее не действует. Откуда у этой девчонки взялось столько наглости?
– Ладно, – сдаюсь и вырубаю круиз.
Глупость хлопает в ладоши, пока я сбавляю скорость. Стрелка опускается до восьмидесяти, а под правым задним колесом что-то бахает.
Малинина взвизгивает, и я резко бью по тормозам.
– Что это было?
– Понятия не имею. – Отстегиваю ремень, после того как съезжаю к обочине.
Из машины мы выходим синхронно. Обхожу тачку, почти нос к носу сталкиваясь с Никой. Она замирает рядом со мной.
– Что-то с колесом?
– Пробили, похоже. – Сую руки в карманы, пиная шину.
– И что делать?
– Ставить запаску…
– Это долго?
– Понятия не имею.
– Ты никогда этого не делал? – Ее глаза распахиваются и становятся размером с шар для пинг-понга.
– Не было нужды как-то.
– А ты точно справишься?
– От-ва-ли, – бормочу себе под нос и открываю багажник.
Малинина тем временем куда-то сваливает. Я не сразу соображаю, что она делает, а когда доходит, хочу ее обматерить. Она тормозит проезжающие машины. Не верит, что я справлюсь с гребаным колесом, значит.
Машин здесь не так много. Останавливается в итоге битая десятка, из которой вываливаются четыре типчика не самой приятной наружности.
– Проблемы? – тот, что идет впереди всех, подает голос. Смотрит на меня в упор.
– Тебе показалось.
– А малая сказала, что вы колесо пробили. Здесь такое бывает, – он лыбится.
– Помощь нам не нужна.
Они ржут в четыре голоса. Самый мелкий шарит по Глупости сальными глазками. Вот же дура! Какого хрена она их только тормознула?
Я не особо дерусь. Стоило взять у Кайсарова пару уроков карате, прежде чем куда-то ехать с Малининой. Она просто магнит для неприятностей. А судя по тому, как настроена эта гопота, неприятности у нас будут…
– Хорошая тачка, – тот, что главный, скользит ладонью по крыше «Лексуса». – Твоя?
– Папина, – прищуриваюсь, оценивая обстановку.
Машина открыта, в бардачке триста штук, плюс у меня по карманам еще тысяч сто пятьдесят рассовано. Мы фиг пойми где. Мимо максимум машина в полчаса проходит. Этим упырям ничего не стоит сейчас меня вырубить, забрать бабло…