Его невинная добыча
Шрифт:
— Ублажать? — руки её на миг застыли. — Мне казалось, у этого слова немного другое значение.
— У этого слова много значений, зверёныш, — я поймал её ладонь и, погладив большим пальцем по костяшкам, резко сдавил, а потом выпустил. — И чуть позже мы с тобой дойдём до всех. А пока я хочу есть. Начнём с этого.
7.1
Руслан
— Вот уж не ожидал, что ты попросишь меня о чём-то подобном, — хмыкнул Аверин, развалившись в кресле.
Свадьба Рената,
Принёсшая поднос с кофе горничная принялась расставлять чашки на журнальном столике перед нами. Алекс окинул её оценивающим и при том лишённым каких-либо эмоций взглядом. Неспешно, скорее даже лениво прошёлся по заду, прикрытому коротким подолом форменного платья, по ногам.
Кофейник в руках девицы дрогнул, гость же, потеряв к ней всякий интерес, снова обратился ко мне:
— Какие сроки?
Я тоже откинулся в кресле. Под руку мне попался непонятно откуда взявшийся тут томик испанской поэзии на языке оригинала.
Покрутив, я бросил его на стол.
— Не люблю стихи, — прокомментировал я, немного поморщившись. Должно быть, когда-то случайно прихватил его вместе с другими книгами из библиотеки, а потом забыл приказать отнести обратно.
Давно стоило навести в доме порядок. После смерти бабки по наследству мне досталось много всякой ереси, куда больше бы пришедшейся по вкусу Ренату. Но раньше заниматься этим мне было некогда, а сейчас просто-напросто не хотелось.
— Сроки… — взял чашку кофе. — Это не горит. Но затягивать мне не хочется.
Алекс откусил кусочек от сахарного печенья. Застывшая в ожидании дальнейших распоряжений горничная начинала раздражать меня, и я, не глядя на неё, махнул рукой, приказывая убраться.
Кофе был неплох, но особого удовольствия не доставлял. Поднявшись, я достал бутылку коньяка. Плеснул в чашку и, подтолкнув коньяк по стеклянному столику к Алексу, сделал новый глоток. Да, так куда лучше.
— Мне нужна фотография, — Алекс последовал моему примеру. — И имя. — Прежде, чем вернуть бутылку на стол, глянул на этикетку. — Старый добрый Хенесси… ты как всегда верен себе, Рус. Рад, что ты снова с нами.
— Сомнительное удовольствие.
— Смотря, о чём ты, — он хрустнул ещё одним печеньем. — Если про коньяк — готов с тобой поспорить. Если про суку жизнь…
Я невесело усмехнулся уголком губ. За что всегда любил Аверина, так это за его умение воспринимать вещи такими, какие они есть, не приукрашивая реальности. Рано потерявший родителей, он не понаслышке знал, что такое дерьмо.
Алекс самый верный из всех возможных друг и такой же опасный враг для тех, кому не посчастливится перейти ему дорогу.
— Сука она и есть сука, — отозвался и, тряхнув головой, потёр переносицу. Головная боль накатила резко, резанула по нервам. Стиснув зубы, я шумно
С тех пор, как кому-то сверху взбрело в голову, что со мной ещё не покончено, такое случалось нередко — вспышка — острая, сильная, длящаяся какие-то секунды и отступающая так же внезапно.
— Ты в порядке?
Поморщившись, я открыл глаза и встретился с пристальным, блестящим сталью взглядом Алекса.
— Ева, — выговорил, глядя на него. — Ева Алиева.
Ничего не ответив, он поставил чашку на стол рядом с блюдцем. Прищурился и поднялся с кресла. Я наблюдал за тем, как он, пройдясь по гостиной, остановился возле бара. Выбрал самый лучший, выдержанный виски.
— Значит, Алиева? — подойдя, он привалился бедром к боку кресла и, держа бутылку за горло, покачал ею. — Надеюсь, ты не против, если я возьму это, чтобы отметить? Ева…
— Сколько я тебе должен?
— Считай, что это будет мой тебе свадебный подарок, — он кинул виски в кресло и посмотрел на дверь прежде, чем я уловил едва слышный звук шагов. Зверёныш.
Одетая во вчерашнее платье, она вошла в гостиную и остановилась, заметив Алекса.
— Иди сюда, — приказал я, поманив её пальцем.
Приблизившись на несколько шагов, она снова встала. Я почувствовал знакомое раздражение, что она будила во мне с такой лёгкостью. Раздражение, желание подчинить её и чёрт знает что ещё. Босая, она ступала по ковру, и стопы её тонули в мягком ворсе. Завивающиеся у лица волосы подчёркивали красоту скул и глаз.
— Ева, — позвал я с нетерпением.
Судя по тому, что, пусть и с явным нежеланием, но она всё-таки подошла к нам, прозвучавшее в моём голосе она уловила.
— Вообще-то, мне всегда больше нравились рыжие, — взял её за подол и, подтянув к себе, со шлепком опустил ладонь ей на бедро. Погладил, немного приподнимая платье. — Но эта, как видишь, — заставил её обернуться вокруг своей оси, во всей красе продемонстрировав Аверину, — тоже ничего.
Зверёныш попробовала отступить, но я не дал. Напротив, вынудил сесть к себе на колени. Ноздри тут же щекотнул сладковатый запах ванили. Я стиснул её ляжку, сам не зная, чего хочу — почувствовать её ближе или отшвырнуть от себя. Дёрнувшись, она хотела встать.
— Сидеть! — приказал, снова несильно ударив её по ноге.
Достал мобильный и сделал несколько снимков. Получилось так себе, и я тут же стёр их. Сгрёб её волосы, повернул лицом.
— Мне так не нравится, — запротестовала она, пытаясь убрать мою руку. — Руслан! Мне так не нравится.
— Меня не волнует, что тебе не нравится, — отрезал я. Поправил волосы и снова сфотографировал, а после всё-таки столкнул с коленей.
На этот раз фотографии получились вполне подходящими для того, чтобы отправить их Алексу, что я тут же и сделал. Краем глаза заметил, как пальцы девчонки коснулись лежащей на столе книги.