Его огонь горит для меня. Том 2
Шрифт:
— Отстань от меня!
Естественно, он не послушался, ещё и лёг сверху, довольно замурчав. Мои попытки побороться с ним и спихнуть с себя были бесплодными, и чем сильнее я старалась, тем больше веселилась эта хитрая усатая морда. Если раньше эти коты-переростки вызывали у меня исключительно восхищение, то сейчас я поняла, почему их считали такими своенравными и упёртыми. Мирт надо мной откровенно потешался и продолжал свои принудительные ласки до тех пор, пока я не согласилась ехать на нём верхом. Но и этого было мало, без своего основного всадника он не двигался с места.
Растрёпанная, злая и вываленная в земле,
— Алина, не расстраивайся, зато теперь он встанет на твою защиту. Если талир облизал тебя, то значит признал в тебе талёнка.
— Тут не от кого меня защищать, кроме этого наглого драного кота и его наглого блудливого наездника! Значит никуда я не поеду! Буду сидеть тут. А вы уезжайте!
Мирту такая идея не понравилась, и он забил мощным хвостом и тихо, утробно зарычал мне в лицо, угрожающе показав клыки. Меня этот нахальный кот достал уже до такой степени, что терпеть такое я была не намерена.
— А ну не смей на меня скалиться, паразит!
Мирту мои угрозы были до кошачьей матери, поэтому он попёр на меня, а я упёрлась пятками в землю и хорошенько схватила его за ухо.
— Я сказала не смей так себя вести, надоел! — и хорошенько оттрепала его за ухо.
Огромный хищник зарычал, но вмешался его хозяин, вклинившись между нами и закрыв меня собой.
— Она не хочет ехать с нами, потому что я её обидел. И ты только хуже делаешь.
Мирт разразился таким возмущённым рычанием и басистым мявом, что вокруг притихли птицы. Остальные талиры благоразумно сделали несколько шагов назад. Мирт был самым тёмным и одним из самых крупных, если не считать талира Аркая, тот был просто огромен, но выглядел более флегматично и дружелюбно.
Раздражённый кот стучал хвостом и рычал, его хозяин старался сохранять спокойствие, продолжая стоять между нами. Но пятнистому нахалу было и этого мало, скалясь, он начал наворачивать круги вокруг нас, притирая лоснящимся мощным боком. Если бы не Ринар, я бы упала, но он придержал меня за талию и прижал к себе, и это простое инстинктивное движение вызвало просто шквал эмоций.
— Ты гадкая, невоспитанная кошачья задница! — голос дрогнул, выдавая меня с головой. — А ты убери свои руки!
— Мрррр!
— Алина, я боюсь, что он не отстанет.
— Тогда отправь его порталом обратно во дворец!
— Талиры заходят в порталы только добровольно. И если он решил, что хочет, чтобы мы ехали вместе, то не отступится. В смысле вообще не отступится.
— И как же вы ими управляете? Неужели вы поддаётесь на такое поведение?
— Да. К счастью, это бывает очень редко. Мирт вообще ни разу так себя не вёл раньше. Возможно, близость брачного сезона так сказывается. У тебя есть два варианта: сидеть здесь и он будет сидеть на тебе. До гона остались считанные дни, так что максимум через неделю он уйдёт на поиски самки. Или ехать верхом со мной.
Злые слёзы жгли глаза, и я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
— Ненавижу тебя! И твоего талира! Ненавижу! Убирайтесь из моей жизни, не хочу вас видеть!
Мои крики не произвели ни на кого особого впечатления, более того, Ринар подхватил меня под живот и ловко запрыгнул в седло присевшего на четырёх лапах талира. Я билась раненой птицей, но ни соскользнуть на землю, ни
Мы двигались долго, спина затекла, ноги одеревенели от непривычной нагрузки, и я была только рада, когда объявили привал. Мирт меня не просто не оставил в покое, он ходил со мной в туалет, нависал надо мной огромной тушей во время обеда и тыкался щекастой мордой в руки. Несколько раз я пребольно стукнула его по скуле, но он только виновато опускал голову вниз, клыки больше не показывал, а когда я сдалась и обняла его, заурчал как трактор. Пришлось и это вытерпеть. Когда раздражение чуть спало, стало даже приятно. Огромный мощный кот сильно крупнее тигра размером ластился ко мне, как котёнок, и даже дал почесать мохнатое мягкое пузо.
После обеда я ехала с ними уже спокойно, устроившись поудобнее. Ринар осторожно прижал к себе, расположив руку у меня на животе, а я постаралась абстрагироваться от происходящего, постепенно впав в подобие транса. Мы двигались очень быстро, а талиры оказались на удивление удобным транспортом. Мощные лапы ступали плавно, амортизируя движения, широкие спины были удобны, а густая шерсть создавала иллюзию мягкости. Седло было одноместным, но, прижавшись друг к другу, мы умещались.
Всю дорогу я молчала. Чувствовала, как Ринар бережно обнимает, вдыхает мой запах, как быстро бьётся его сердце, но молчала и игнорировала. Ближе к вечеру мы вышли в более редкий лес, и нас нагнал талир Эддара. Лисса поездкой явно наслаждалась, её лицо искрилось улыбкой, а узкие пальчики лежали поверх широкой ладони Эддара. Они повернулись к нам одновременно, радостные и воодушевлённые, и я поразилась тому, какой красивой парой они выглядели.
— Эд, ты спрашивал, какие мне нравятся мужчины, и я тебе честно ответила. Думаю, что будет не лишним добавить, какие мужчины мне не нравятся, — громко сказала она.
— Дай угадаю. Блудливые скупердяи? — хмыкнул всадник.
— Блудливые скупердяи, использующие женщин для своей выгоды, а потом разбивающие им сердца. Такие, которые, как вивры, втираются в доверие к невинным девушкам и вытягивают из них любовь и энергию до тех пор, пока не останется одна пустая оболочка. Знаешь, что самое страшное в таких мужчинах, Эд?
— Что?
— Что они никогда, ни при каких обстоятельствах не отпустят свою жертву сами до тех пор, пока в ней будет хоть капля жизненных сил. Они будут изменять и лгать в лицо, что ты не так поняла, осыпать тебя признаниями и вниманием, а затем не замечать на следующий день. С таким мужчиной всегда кажется, что ты не права, виновата, недостаточно хороша. И знаешь, что они чаще всего говорят своим женщинам?
— Понятия не имею.
— «Ты не понимаешь» или «ты не так понимаешь». Любому самому гадкому поступку всегда есть объяснение. Самое мерзкое, что они всегда выставляют ситуацию так, словно это их пара сама в чём-то виновата, что она чуть ли не своими руками толкнула его в объятия трёх шлюх. Таким мужчинам нельзя верить и нельзя расслабляться в их обществе, — Лисса выразительно посмотрела мне в глаза. — Ни на секунду нельзя.