Его пленённая леди
Шрифт:
Боже, помоги ей. Тогда она будет нуждаться в Гарри, как никогда.
Никому он не был нужен прежде. Никто не зависел от него настолько всецело. Люди в армии полагались на него, но на его месте мог оказаться любой другой толковый офицер. Как шахматные фигуры, их можно было легко заменить. Там на первом месте стояло дело, а не человек.
Никто по–настоящему не нуждался в Гарри.
А как же его настоящая семья? Он всегда считал, что семья у него есть. У него был брат, за которого он готов отдать жизнь, – и Гэйб сделал бы то же самое для него.
Но они не нуждались
Тётушка Мод сказала Нелл, что полюбила Гарри, как сына, но он прекрасно понимал, что на самом деле она в нём не нуждается. Чета Барроу любила его, и он тоже любил их, но ушёл от них, как только достиг необходимого возраста для поступления в армию.
Восемь лет на войне научили его не нуждаться ни в ком и ни в чём – даже на друзей не стоило полагаться, потому что друзья могли погибнуть уже в следующее мгновение. Или умирать медленно и мучительно. Или их могли увезти на тележке и оставить дожидаться смерти где–нибудь в другом месте.
В конце концов все покинули тебя.
Но если он покинет Нелл… Он крепче обнял её, лишь подумав об этом. Он никогда не смог бы оставить её, только не сознательно…
Он мог бы убить ради неё, умереть ради неё, но оставить? Никогда.
Что, если он не сможет найти её ребёнка? Покинет ли она его?
В мягком утреннем свете волосы Нелл, рассыпавшиеся по подушке, казались цвета карамели и сливок. Прядка упала на её глаза, и он убрал её. Её кожа на ощупь была подобна тёплому шёлку.
Во сне она казалась менее напряжённой, моложе, мягче. Она дышала равномерно и глубоко, слегка приоткрывая рот. Он подумал о том, чтобы разбудить её поцелуем – тихо, нежно, – а потом углубить поцелуй, так что…
Нет, пока нет. К этому нужно подходить постепенно, дать ей привыкнуть к нему, научить её доверять ему своё тело. Она была хрупкой и уязвимой. Бог его знает, какой вред та грязная свинья причинила ей.
Да, он без колебаний бы убил ради неё.
Гарри закрыл глаза и попытался осмыслить происходящее с ним. Боже, когда он решил жениться, то не был готов к таким чувствам. Он не привык чувствовать.
Нелл не была похожа на уверенную, холодную, безупречную, благовоспитанную девицу, на которой он предпологал жениться. Он думал, что выберет жену, словно… управляющего для дома, кого–то, кто присмотрит за всеми домашними и светскими сторонами их совместной жизни. Он представлял, что в браке найдёт удобство, а жена будет покорной, и что, возможно, даже будет наслаждаться супружескими обязанностями.
Независимо от того, получила бы жена удовольствие в постели или нет, в положенное время она бы родила ему детей, и тогда у Гарри наконец появилась бы настоящая семья. При этом его жизнь не слишком бы изменилась. И он бы занялся разведением коней–чемпионов для скачек.
Нелл отличалась от женщины, на которой он собирался жениться, но он ни за что не стал бы в ней что–то менять.
Просто… надо к этому приспособиться.
Он не привык ощущать так много всего: и её, и свои чувства.
Раньше Гарри точно знал, что чувствует и почему. Он испытывал гнев, радость, волнение, усталость – и всегда точно знал причины своих чувств. Он волновался перед битвой, был зол, потому что кто–то не выполнил его приказ, оставив людей без снаряжения или еды.
Раньше чувства имели смысл. Теперь он не знал, что чувствует, и в этом не было логики, что тревожило.
Нелл пошевелилась, прижимаясь к нему замечательно округлой попкой. При других обстоятельствах он бы соблазнил её сейчас, пока она ещё была такой мягкой, сонной, тёплой и доверчивой. Но он не мог. Он не мог предать её доверие.
Её доверие – самый драгоценный подарок из тех, что она могла вручить ему.
Её изнасиловали. Гарри лишь смутно представлял, что она могла чувствовать.
Самым похожим в его жизни было воспоминание о том, как его двадцатилетнего ужасно избили отец и братья Антеи. Это могло сравниться с тем, что пережила она. Его удерживали. Раздели, заставили чувствовать себя уязвимым, а потом отхлестали кнутом до крови. И вовсе не кровь и не боль волновали его, а насилие, абсолютная беспомощность перед лицом их силы.
Он помнил это событие, словно всё произошло только вчера, хотя это случилось почти десять лет назад. А для Нелл ещё даже года не прошло.
Он прижался губами к её плечу и вдохнул аромат тела. Его женщина. Он будет её защищать и лелеять.
Он не знал, что именно с ней случилось, какой ублюдок это сделал. Знал лишь, что она боролась с ним, как Гарри с напавшими на него. Его насильно прижали к земле, беспомощного, испытывающего стыд.
После того как его раны зажили, он стал чаще драться, как правило, с несколькими людьми сразу, всегда один, доказывая самому себе снова и снова, что он мужчина. Наконец, война выжгла его ненависть и стремление отомстить. Он успокоился, обрёл уверенность в себе. Ему больше нечего доказывать.
Как же в таких случаях поступали женщины? Он понятия не имел.
Но если эти события вызывали одинаковые чувства, то ей надо предоставить выбор, и она отдастся ему, если сама захочет. Ей необходимо вернуть уверенность вместо того, чтобы давить на неё.
Ему следует помнить об этом, когда они наконец займутся любовью. Он надеялся что это случится скоро. Но не сегодня.
Гарри откатился от Нелл и встал с кровати. Сейчас он не мог окунуться в ледяное озеро, поэтому придётся довольствоваться скачкой в утренней прохладе.
Он на цыпочках вышел и прошёл в свою комнату. Только он натянул бриджи, как услышал, что дверь в комнату Нелл открылась.
В два шага он пересёк свою спальню и выглянул в коридор.
– О, – Нелл стояла в коридоре в ночной рубашке, хотя и накинув шаль. С раздражением он заметил, что обувь она так и не надела. Её пальцы, наверное, уже замерзли. Прошлой ночью он согревал её ножки. Они были как ледышки. Он чувствовал себя ответственным за её пальчики.
– О, хорошо, что вы встали, – произнесла она, – я буду готова идти через пять минут.