Его поневоле
Шрифт:
— Не кипятись, просто дай девчонке время, чтобы она привыкла к тебе. Не знаю, что ты успел натворить, что молчишь, как партизан, но вижу, девчонка хорошая, добрая с большим сердцем. Таких сейчас мало, — замечает друг, попивая свой виски. Поднимаю голову и смотрю на него.
— Я ведь не спрашиваю, что ты сделал с Ульяной, — друг понимает, о чем я, и тут же сникает. Я понимаю, он сделал что-то ужасное, и до сих пор расплачивается за эту ошибку. — А это не твой партнер? Как там его звали?
Марк обернулся, прищурился.
— Да, это Егор,
— А он женат?
— Уже семь лет.
— И когда ты собираешься жениться?
— Ждем, когда её семья придет в себя после всего случившегося, — вздыхает он.
Его партнер по бизнесу подходит к нам, и я на минуту отвлекаюсь, чем пользуется жена. Я упускаю её из виду, а когда собрался искать, голос в холле привлек внимание собравшихся. Я мгновенно покрываюсь потом, потому что узнал этот голос. Из тысячи людей, наверно, я безошибочно угадаю, кому он принадлежит. Моей женщине. Нине.
Выйдя на холл, первое, что бросилось в глаза, это Нина, которая сидела на полу и плакала, держась за живот. А после её платье и ноги в крови. Быстро подхожу к ней и оказываюсь на коленях, чтобы поднять её на руки.
— Ребёнок, Лео. Сделай что-нибудь, — плачет она, сжимая мою руку.
Увидев её слезы, крепко стиснул челюсть, не давая выйти наружу злости, сейчас меня переполняющей. А ещё в душе засел страх. Быстро беру себя в руки, отдаю Ахмету приказ, чтобы тот первым делом проверил видеокамеры, не дал никому перехватить единственную улику. Я и так знаю, кто это сделал с моей девочкой, и собираюсь наказать их своими методами.
В больнице я провожу полчаса. Никто ничего мне не говорит. И понимаю, дело хреново. Если они до сих пор находятся внутри и ничего мне не говорят. Я не так волнуюсь за ребёнка, как за свою женщину. Боюсь, что потеряю её. Впервые, мать его, я конкретно боюсь. И понимаю, я в полной жопе!
Когда я подумывал разнести здесь всё к чертям, из операционный вышла врач, Анастасия Ивановна, и тяжело вздохнула, снимая маску.
— Как моя жена? — подрываюсь с места и с трудом удерживаюсь, чтобы не схватить женщину за плечи. Вот-вот мое терпение лопнет. Я не отличаюсь терпением, а тут они будто издеваются надо мной.
Забываю спросить про ребёнка, но женщина напоминает сама.
— К сожалению, ребёнка спасти не удалось. Ваша жена потеряла много крови, вы опоздали, Соколов. Мне жаль.
Кажется, в этот момент земля и небо поменялись местами. И я знал, понимал, это еще не все. Женщина, как будто не понимая моего состояния, решила добить меня:
— Вам нужно взять себя в руки и думать о состоянии жены. Опухоль в матке растет с каждым днем, и сейчас вам нужно решиться: дать согласие на операцию и рискнуть или отказаться, тем самым подвергая её жизнь опасности.
Я понимал, что все дело с самого начала шло к этому: либо жизнь матери, либо ребёнка. Зная, каким был бы её ответ, понимаю: у меня нет права лишить Нину жизни. Если бы несколько месяцев назад
— Сейчас вашу жену переводим в палату, и как только все анализы будут готовы, приступим к операции.
— А мне можно к ней?
— Нет, пока нельзя. Возможно, перед операцией. Извините, мне надо к другим пациентам.
Медленно побрел на выход. Выйдя на улицу, начал жадно хватать воздух ртом, понимая, что пока врач говорила, я практический не дышал. А сейчас в груди так жжет, растираю руками, пытаясь унять боль. Быстро набираю номер Дикого.
— Все сделал?
— Да, сейчас еду к Юсупову. Ждать тебя?
— Жди там. Смотри, никто не должен выйти, пока я не приеду! — рыкнул и бросил трубку.
Водитель открывает дверь, но игнорируя его, быстро обошел машину, сел за руль. Злость медленно поднималась, и сейчас, оказавшись вдали от больницы, я мог мыслить трезво. Раньше я хотел оставить женщин из его семьи в живых, хотел, чтобы моя месть не затронула их, но понимаю, как ошибался. Его суки осмелились тронуть мое, обижать мою женщину. Видимо, в прошлый раз до этой дуры не дошли мои слова, тогда будем говорить по-другому.
— Да, — подключаю блютуз и одновременно веду машину.
— Это Марк, Лед, — официально говорит друг, обращаясь ко мне прозвищем, которым меня наградила криминальная среда. — Из-за хлопот я совсем забыл о твоей просьбе. Извини, моя ошибка. Я отправил по почте всю подноготную, которую собрал на женщин Юсупова. Ты обомлеешь, когда увидишь имя одной из них. Она была его любовницей в течении четырнадцать лет, и недавно он решил убрать её. У меня есть предположение, что стало причиной, но пока не проверил свою догадку.
— Я знаю эту женщину? — прерываю друга, начинаю волноваться. Напряжение сковывает меня, стискиваю руль.
— Не совсем, — неуверенно отвечает Марк. — Ты не успел с ней познакомиться, но уверен, заочно с ней знаком. Да кому в голову придет идея проверять её. Ты где сейчас? — взволнованно спросил.
— Еду к нему. Пора раскрыть часть карт. Так что с ней?
— Советую тебе остановиться на обочине или где-нибудь ещё, ты будешь шокирован.
Следую совету друга, глушу машину. Открываю интернет, после почту. Быстро нахожу имя Марка. Секунда ожидания и шок.
— Леонид, ты там?
— Д-да, — хрипло.
На лбу появляется испарина. Ладони потеют, а пульс учащается.
— Его последняя любовница — Ника Филатова, мама твоей жены. Они впервые встретились двадцать один год назад, когда ей было только восемнадцать, и через несколько месяцев она родила Нину. Леонид, ты сечешь, чем это пахнет? — грубо спрашивает он.
— Пахнет жареным. Бл*ь, это рок такой, злой? Как Нина может быть дочерью такого мудака, как Юсупов?
— Видимо, «твой мудак» любимчик бога, — нервно смеется Марк.