Его прощальный поклон. Архив Шерлока Холмса
Шрифт:
– Не сомневаюсь, мистер Скотт Экклз, не сомневаюсь, – сказал инспектор Грегсон весьма дружелюбным тоном. – Ваш рассказ полностью согласуется с теми фактами, которыми мы на данный момент располагаем, и это обнадеживает. Например, по вашим словам, за ужином хозяину принесли записку. Вы не помните, куда он ее дел?
– Гарсия скатал ее в трубочку и бросил в камин.
– Что скажете на это, мистер Бэйнс?
Деревенский детектив, полный, рыжеволосый, страдающий одышкой мужчина с необычайно яркими глазами, спрятанными под нависшими бровями, и массивными складками щек, показался бы грубым мужланом, если бы не эти живые глаза. Его губы расползлись в улыбке,
– В камине была решетчатая подставка на высоких ножках. Он бросил записку так сильно, что она перелетела через нее в дальний угол камина, откуда я и вытащил ее целой и невредимой.
Холмс одобрительно улыбнулся:
– Должно быть, вы тщательно осмотрели весь дом, раз уж нашли даже этот клочок бумаги.
– Точно так, мистер Холмс. Таков мой метод работы. Полагаю, мне следует зачитать записку вслух, мистер Грегсон?
Лондонец кивнул.
– Записка написана на четвертушке листа обычной желтой бумаги без водяных знаков. В двух местах заметны надрезы, которые позволяют предположить, что листок разрезали ножницами с короткими лезвиями. Его свернули втрое и наспех запечатали сургучом пурпурного цвета, прижав плоским предметом овальной формы. Послание адресовано мистеру Гарсия в Вистерия-Лодж. В нем говорится: «Наши собственные цвета – зеленый и белый. Главная лестница, первый коридор, седьмая справа, зеленое сукно. Бог в помощь. Д.». Почерк женский, написано ручкой с тонким пером, но адрес дописан уже другой ручкой либо другим человеком. Как вы сами видите, буквы здесь ярче и шире.
– Очень интересная записка, – заметил Холмс, бросив на нее взгляд. – Должен сделать вам комплимент, мистер Бэйнс, – вы внимательны к мелочам и умеете делать правильные выводы. Я добавлю лишь несколько штрихов. Овальный предмет, которым запечатали письмо, – обыкновенная мужская запонка – что еще имеет такую форму? У ножниц были изогнутые лезвия – об этом свидетельствуют округлые надрезы.
Сельский детектив кашлянул.
– А я думал, что выжал из этой бумажки все, – огорчился он. – Но признаюсь, эти открытия ничуть не приблизили меня к разгадке убийства. Я понял только одно: затевалось какое-то тайное дельце, и, как всегда, в нем была замешана женщина.
Во все время разговора мистер Скотт Экклз сидел, словно приклеенный к стулу.
– Я рад, что вы нашли записку, подтверждающую мои слова, – проговорил он. – Но умоляю вас принять во внимание, что я до сих пор не услышал, как умер мистер Гарсия и куда подевались его слуги.
– С Гарсией все просто. Его нашли сегодня утром мертвым на Оксшотском пустыре примерно в миле от его дома. Ему размозжили голову тяжелым мешком с песком или каким-то другим увесистым предметом. Место убийства глухое, примерно в четверти мили от ближайшего жилья. Убийца нанес удар сзади и продолжал бить еще долго после того, как Гарсия испустил последний вздох. Вероятно, убийца был в дикой ярости. Никаких следов или улик на месте преступления не обнаружено.
– Вы предполагаете ограбление?
– Нет.
– Мне очень больно это слышать – больно и страшно, – дрожащим голосом промолвил мистер Скотт Экклз. – Но еще больше меня пугает то, что вы считаете меня причастным к этому делу. Разве я виноват, что мой приятель решил отправиться на ночную прогулку и так печально встретил свой конец? Каким образом я могу быть связан с преступлением?
– Все очень просто, сэр, – ответил инспектор Бэйнс. – В кармане жертвы мы нашли документ – ваше письмо. Вы пишете ему, что приедете в гости и
– Полагаю, теперь нам следует облечь все сказанное в официальную форму. – Грегсон встал. – Вы сейчас поедете с нами в участок, мистер Скотт Экклз, и сделаете письменное заявление.
– Разумеется, я готов. Мистер Холмс, я нанимаю вас. И пусть вас не останавливают ни расходы, ни жалость – докопайтесь до правды.
Мой друг повернулся к сельскому инспектору:
– Надеюсь, вы не возражаете, если я присоединюсь к вашему расследованию, мистер Бэйнс?
– Почту за честь, сэр.
– Все предпринятые вами шаги показались мне весьма толковыми и своевременными. Скажите, нет ли у вас предположений относительно того, в котором часу было совершено убийство?
– Не позднее часа ночи. В час начался дождь, а несчастный упал в траву до дождя.
– Но это совершенно исключено, мистер Бэйнс, – воскликнул наш клиент. – Я не мог спутать его голос. Я готов поклясться, что именно его голос разбудил меня в час ночи.
– Любопытная деталь, однако не исключающая версии мистера Бэйнса, – с улыбкой заметил Холмс.
– У вас есть объяснение? – спросил Грегсон.
– В действительности дело не такое уж сложное, хотя оно, безусловно, отмечено необычными и интересными чертами. Мне нужно собрать еще кое-какие факты, прежде чем я выскажу окончательное мнение. Кстати, мистер Бэйнс, вы не нашли в доме ничего интересного, кроме записки?
Бэйнс удивленно посмотрел на моего друга.
– Нашел. Я нашел там очень странные вещи. Возможно, когда я покончу с делами в участке, вы согласитесь поехать со мной на место и взглянуть на них?
– Полностью к вашим услугам. – Шерлок Холмс взялся за колокольчик. – Проводите этих джентльменов, миссис Хадсон, и пошлите мальчишку отправить телеграмму. Вот текст. И пусть оплатит пять шиллингов за ответ.
Некоторое время после ухода гостей мы сидели молча. Холмс курил, спрятав пронзительный взгляд своих глаз за полуопущенными веками.
– Ну, Уотсон, – вдруг спросил он, поворачиваясь ко мне, – что вы обо всем этом думаете?
– Мистификация, затеянная вокруг мистера Скотта Экклза, представляется мне совершенно загадочной.
– А кто, по-вашему, совершил преступление?
– Принимая во внимание исчезновение компаньонов мистера Гарсии, я осмелюсь предположить, что они имеют прямое отношение к убийству и исчезли, дабы избежать правосудия.
– Вполне логичное предположение. Но признайте, это несколько странно: слуги сговорились убить своего хозяина именно в тот день, когда к нему приехал гость. Они могли преспокойно убить его в любой другой день без лишних свидетелей.
– Тогда почему они сбежали?
– В самом деле: почему? Это важное обстоятельство. Еще один существенный момент – мистификация, жертвой которой стал наш клиент, Скотт Экклз. Значит, вы полагаете, Уотсон, что человеческий разум не способен найти всему этому объяснение? Однако если бы таковое все же нашлось и пролило свет на таинственную записку с зашифрованным текстом, мы могли бы принять его как временную гипотезу. А если к тому же появятся новые факты, не противоречащие основной версии, мы сможем говорить уже об успешном решении всего дела.