Его рабыня
Шрифт:
Невольно, я почувствовала себя героиней мелодрамы: он – Ромео, я Джульетта или он – Джек, а я – Роза (из к/ф «Титаник»). Ведь вскоре любовная занавеса спадет, стоит нам только вернуться в Россию, и все станет на свои места: Александр – мой строгий шеф, а я всего лишь его подчиненная.
– Такая тишина… - Литвин остановился на крыльце гостиницы, прислушиваясь.
Я проделала то же самое.
– Да, - согласилась я и съежилась. Подул холодный ветер.
– Часа через два начнется гроза. – Произнес он и притянул меня
– Чем теперь мы займемся?
К лицу подступила краска смущения. Я не смогла ничего ответить, лишь растерянно пожала плечами.
– Ложиться сейчас спать - будет огромной для нас ошибкой. Ты так не считаешь?
– Мне не хочется спать. – Смогла я наконец-то произнести.
– И мне. – Литвин нежно поцеловал меня, и когда мы наконец-то оторвались друг от друга, вдали послышались громовые раскаты.
– Нет, дождь начнется раньше, чем я предполагал. Пойдем в дом? – он нехотя отпустил меня и открыл передо мною дверь, пропуская первой.
Гостиница нас встретила абсолютной тишиной.
– Я отпустил персонал гостиницы до завтрашнего утра. – Произнес Литвин, словно прочитав мои мысли.
Я ничего не ответила. Мы молча поднялись в свои номера.
– Встретимся внизу. – Сказал напоследок шеф, поцеловал в щеку и вошел в свой номер.
Я улыбнулась, ощутив радостное возбуждение. Потом вошла в свой номер и сразу же направилась в ванную. Включив воду и встав под душ, я попыталась смыть с себя охватившую меня панику.
Побыв в ванной минут двадцать, я вытерлась полотенцем и одела красное сексуальное платье, то, что мне купил Литвин. Но потом передумала и переоделась в легкое воздушное платье цвета пудры.
Высушив как следует волосы, я слегка подкрасила лицо – минимум косметики, даже если вечер (ночь) предусматривает нанесение вечернего яркого мейкапа.
К горлу внезапно подступила тошнота.
«Наверное, от волнения» - решила я, спускаясь вниз по лестнице.
На первом этаже было темно и все так же тихо, лишь в конце коридора из открытой двери одной из комнат исходил тусклый свет.
Я словно мотылек пошла к свету, уверенная, что именно в той комнате меня ожидает Литвин.
– Ты уже пришла? – мой приход был сразу замечен шефом.
По всей комнате были зажжены свечи, и ярким пламенем горел камин – отсюда и шел свет и тепло. По центру комнаты располагался, к моему глубочайшему удивлению, уже накрытый стол: из холодных и горячих закусок, фруктов и сладостей, два бокала и бутылка белого вина.
«И когда он успел все это подготовить? В гостинице же нет никакого персонала... Все это сделал он сам? Ради меня?» - меня переполнял восторг.
Наверное, целую минуту Литвин смотрел на меня, читая мои мысли. Потом коротко улыбнулся и подошел к столу.
– Прошу. – Шеф отодвинул для меня стул.
Все еще находясь в легком ступоре,
Литвин присоединился ко мне, после того, как закинул в камин пару дровишек.
– Я не стал готовить нам первые и вторые блюда. Ограничился лишь закусками и фруктами.
– Произнес он, открывая бутылку вина.
– Да, этого вполне достаточно. – Ответила я дрожащим от волнения голосом и взглянула на закуски.
Мясные рулетики, закуски из чернослива, грибной жульен и легкий салат из креветок, а так же мясная и овощная нарезка, - все просто и вкусно, и никаких жаренных лягушек.
– За что будем пить? – спросил Литвин протягивая мне бокал с вином.
– Я не сильна в тостах. – Произнесла я, немного поколебавшись.
– Так же, как и готовке? – улыбнулся мужчина.
– Примерно, да. – Улыбнулась в ответ.
– В таком случае, скажу я. – Шеф наклонился ко мне немного ближе. – Я хочу выпить это вино за наш прекрасно проведенный совместный отдых. Жаль только, что он получился таким коротким, и завтра нам уже нужно уезжать обратно. Но, ведь все еще впереди? Жизнь на этом не заканчивается?
Это был больше риторический вопрос. Он не ждал от меня ответа. Его он мог прочесть в моих глазах наполненных счастьем.
Я подняла на него глаза. В тусклом свете комнаты лицо Литвина выглядело загадочным.
– О чем ты думаешь? – спросил он, откинувшись на спинку стула и не отрывая от меня своего пристального взгляда.
– Думаю о том, какие же неудобные эти босоножки. – Ляпнула первое, что пришло на ум.
Литвин издал короткий смешок.
– Тогда сними их.
Я последовала совету и скинула с себя обувь. Потом потянув к себе ноги, обхватила их руками.
Так я себя чувствую намного уверенней, даже если положение моих ног на стуле не особо соответствует этике за столом.
– Если тебе что-то покажется неудобным, ты не стесняйся. Можешь смело избавляться от него. Я не буду против этого.
Мое сердце забилось сильнее. Слова шефа меня вновь засмущали.
Прежде чем ответить, я сделала глоток вина, собираясь с силами. Мне никак не удается справиться с волнением.
– В котором часу нам на самолет? – произнесла я совсем не то, что ожидал от меня услышать шеф.
– Выезжаем после обеда. – Улыбка тотчас спала с его лица.
Я поняла, что о возвращении домой он сейчас меньше всего хотел думать. И с этим я с ним солидарна. Поэтому быстро перевела тему разговора на другую:
– Александр Сергеевич, позвольте мне сказать то, что я давно уже хочу вам сказать…
После пяти, или шести глотков вина я заметно расслабилась, и слова уже легче шли ко мне.
Литвин молча кивнул головой, и я продолжила:
– Вы очень добры ко мне, и за это я вам безмерно благодарна. – Я глубоко вздохнула. – Хотя и не заслуживаю всего этого…