Его ребенок
Шрифт:
Уже в кровати я проверила телефон. Там, помимо маминых и Кристининых пропущенных, было пять вызовов от Марка – негусто. И всего одно сообщение: «Нам нужно поговорить».
— Тебе! Тебе нужно, – зло прошептала я, глядя на экран телефона, и тут же напечатала Кристе, что Леся родила, а я устала и, обессиленная, ложусь спать. Сестра сама передаст все маме, у меня и правда не было на это сил. А еще желания. С мамой говорить мне не хотелось.
Забравшись под одеяло, я опять положила ладонь на живот и как мантру раз за разом шепотом повторяла своему малышу, что и ему я обязательно найду такого же любящего и заботливого
Глава 19
— Ты не можешь просто так взять и уехать! — нервно прокричала Олеся, вскакивая с больничной койки.
— Ещё как могу, — зло проговорила ей в ответ, злясь в этот момент даже не на нее, а на себя.
— Ты просто не понимаешь, что такое самостоятельно растить ребёнка. Да еще и в чужом городе.
— А что ты мне предлагаешь? Расстроить мамину свадьбу? Она любит его!
— Карин, поговори с ней. Тетя Настя обязательно поймёт.
— Что она поймёт? — огрызнулась я. — Что я умудрилась забеременеть от ее жениха ещё до того, как она нас официально представила друг другу?
— А меня? Меня ты тоже бросишь? И Маришу с Сашей бросишь?
Глаза подруги наполнились слезами, а лицо подернулось дымкой, и через пару мгновений это была уже не Олеся в хлопковой больничной сорочке, а мама в шикарном белоснежном свадебном платье. Она не выпускала из рук букет невесты, а ее макияж размазался от нескончаемого потока слез.
— Как ты могла, Карина… я же тебя растила. Я же тебя любила… — обвинительным шепотом произнесла она, а я, дернувшись назад, попыталась сбежать.
Но тут же натолкнулась спиной на стену, а перед глазами у меня появился потолок моей спальни в доме Вавиловых.
— Господи-боже, — прошептала я, поднимаясь с кровати и пряча лицо в ладонях. — Приснится же такое.
Я понимала, что людям снится только то, что сидит в их подсознании. Так было и со мной: я постоянно думала о Марке, маме и Олесе, вполне понятно, что мои мысли вылились в такой пугающий сон.
Но ясно стало одно: я не могу сейчас бросить Олесю. Она же не помнит ни черта, даже собственную дочь. А если я останусь… Если останусь, то что мне делать с Марком? Куда проще было бы уехать и сделать вид, что его в моей жизни просто не было. А теперь? Что теперь?
Кто-то древний сказал: утро вечера мудренее. Но со мной эта истина не работала. Уже второй раз я засыпала с четкой уверенностью, что все обязательно будет хорошо, а просыпалась разбитая и потерянная. Как слепой новорожденный котенок. Я не знала, куда мне следовать и что делать.
Вспоминая вчерашний день, я понимала, что на дне моей души затаилась зависть… да, именно так. Я хотела, чтобы и у моего малыша был отец. Хороший отец. Ведь я с детства мечтала об этом. Иметь надежный тыл, крепкую семью и заботливого папочку для своих деток. Именно из-за этого я уделяла последнее место в своей жизни отношениям, не подпуская к себе противоположный пол. А в итоге – чего больше всего боялась, к тому и пришла. У меня нет мужчины, на которого можно положиться, а если я уеду, то лишусь еще поддержки сестры, матери и подруги.
Я не справлюсь с ребенком одна. Именно это мне подсказывало собственное подсознание под видом Олеси.
Только вот и будущего с Марком я не видела.
Я
Глянула на часы и прикинула, что если постараюсь, то успею посетить хотя бы последнюю пару – это все же лучше, чем ничего. Да и меньше свободного времени будет на мысли о собственном будущем. Пока я здесь, рядом с Олесей и Морковочкой…
Вызвала такси, быстро заварила себе кофе, выпила его на ходу и поспешила на улицу. Выйдя, я тут же оценила снегопад и вернулась в дом. Дверь в спальню Вавиловых была распахнута, чем снимала с меня любые муки совести. Пешком до въезда в поселок идти минимум минут двадцать, а о здоровье пора заботиться более усиленно уже сейчас. Стащив теплый шарф-хомут и вязаную шапку в гардеробной Олеси, я наконец-то пошла на улицу. Придомовая территория была такой большой, что, пока я дошагала до ворот, уже устала и замерзла, а предстояло идти еще столько же. Только вот стоило приложить ключ к замку, как калитка автоматически отъехала и я наткнулась взглядом на знакомую машину.
Решив сделать вид, что не заметила ее, я засунула руки в карманы и, опустив голову, уткнулась носом в шарф – именно так я и собиралась обойти машину Марка, которая какого-то фига стояла у ворот дома Вавиловых так, что ее не обойдешь и не объедешь.
Я старалась. Видит бог. Очень хотела просто пройти мимо. Но куда там. Раздавшийся дверной хлопок заставил меня вздрогнуть, а размашистые мужские шаги, под тяжестью которых хрустел снег, поежиться и замереть на месте. Бежать? Да не было мне смысла уже бежать. Это стало бы совершенной глупостью. Я, конечно, после знакомства с Марком поняла, что мои умственные способности сильно подкачали, но не настолько же…
— Пойдем в машину, — тихо и уверенно донеслось мне в макушку.
У меня внутри все задрожало от звука его голоса. Или я просто настолько замерзла, что меня начало знобить?
— Карина…
Я замотала головой, стараясь прогнать наваждение. Нет-нет.
Не хочу я к нему в машину. Заставила себя сделать шаг, так и не поднимая головы, глядя лишь себе под ноги. Второго шага мне сделать уже не дали, крепко обхватили за плечи, останавливая.
— Не дури. Холодно очень. Пойдем…
— Меня такси уже ждет. Так что не замерзну.
— А я? — усмехнулся мужчина. — Меня хоть пожалей.
Я резко подняла голову и развернулась. Руки с моих плеч Марк не убрал, лишь разжал ладони, давая мне повернуться, а потом опять крепко их обхватил. Несмотря на то, что на мне была надета парка, я все равно ощущала тепло его рук.
«Бред же какой», – тут же дала я себе мысленный подзатыльник.
Меня просто грела моя верхняя одежда. А я уже понапридумывала себе черт знает что. А вот Марка действительно ничего не грело. Он был лишь в распахнутом пиджаке, и даже его рубашка не была застегнута на верхние пуговицы. В его черных волосах словно запутались снежинки, которые почему-то не спешили таять, а обувь мужчины утонула в снежной насыпи. Скорее всего, на нем были низкие туфли, и Марку было сейчас не только холодно, но и сыро.