Его секретарша
Шрифт:
Я подозрительно проводила его взглядом. Мистер контроль будет помогать мне со сбором вещей? Интересно, его тактика сбора точно такая же, как и тактика покупок в торговом центре? Пришел, увидел, победил?
Глава 49. Маша
Надо ли говорить, что в последующие дни все летело кувырком? Я съехала от Жаннетты, пережила ужин с потрясенным моим скоропостижным замужеством папой, несколько походов по магазинам под зорким надзором Облонского, и к субботе Владимир Николаевич мог собой гордиться —
— Знаешь, я бы хотел, чтобы ты уволилась, — намазывая тост джемом, сверкнул взглядом в мою сторону босс.
— Почему? — я неловко поежилась и закуталась посильнее в совершенно новый шелковый пеньюар цвета розовой пенки. Увольняться мне совсем не хотелось.
— Потому что я не желаю, чтобы ты каждый раз становилась разменной монетой в моих отношениях с партнерами. И вообще, если честно, я больше вижу тебя учительницей в какой-нибудь приличной гимназии, чем секретарем. Такая добрая, милая учительница в красивом платье, которая всегда улыбается своим ученикам, и которую забирает с работы муж или личный водитель.
— Ага, а если эта учительница решит сделать шаг влево, или вправо — ее ждет расстрел?
— Причем здесь расстрел? — обиженно взглянул на меня Облонский. — Разве это дело, чтобы такая красивая девушка возвращалась с работы одна? Тем более, моя жена? Такого не будет, и это не обсуждается.
— А почему бы тебе не держать жену рядом с собой? Я уже привыкла к твоей приемной. У меня даже друзья есть.
— Ты станешь моей женой, Машенька. Жена не может быть секретаршей. У нее немного другой статус.
Облонский улыбнулся мне своей обворожительной улыбкой и протянул тост, намазанный черничным джемом.
Я недоверчиво посмотрела на него, но тост взяла.
— Платье для банкета выбрала?
— Еще нет.
— Покажешь мне, как только определишься.
— Волнуешься, что я выберу нечто неподобающее? У меня со вкусом все в порядке. И вообще, все новые платья мы приобретали под твоим придирчивым взглядом, забыл?
— Маш, ну вот ты опять все усложняешь. Пойми, Божена — не просто мой сотрудник. Она имеет тесную связь с моей семьей. Когда-то она была женой моего родного дяди. После его смерти она переехала сюда. Мы встретились случайно. Она очень переживала по поводу утраты, и я взял ее к себе в отдел кадров. Вернее, она сама попросилась на должность начальницы.
— Ты ни разу не рассказывал про семью.
— А тут и рассказывать нечего. Меня с семьей ничего не связывает. Род Оболонских продолжится без моего участия. Я ведь даже фамилию изменил, чтобы не иметь с ними ничего общего.
— Если у тебя нет с ними ничего общего, почему тогда ты так переживаешь за мой наряд?
— Я не переживаю.
— Переживаешь.
Облонский втянул грудью воздух и хмуро уставился на свою чашку с кофе.
— Понимаешь, когда я привез домой Амиру, мой отец не захотел со мной разговаривать. Видите ли, его оскорбило, что я выбрал в жены девушку без положения в обществе. То, что девушка была на четвертом месяце беременности, стало для него всего лишь досадным фактом. Тот конфликт длится уже несколько лет. Дашеньку
— Как жаль… Я даже представить не могу, как твоей жене было обидно.
— Обидно? Это слишком мягко сказано.
В столовой воцарилось молчание. На лбу Облонского проступила складка. В карих глазах плескалась горечь.
Я вздохнула и положила ладонь на его руку.
— Божена имеет дурацкую привычку хвастаться фотографиями на всю страну, — медленно продолжил он. — А у моих родственников неуемное любопытство. Уж поверь, свой юбилей Божена точно выложит в сеть и распишет во всех красках. Я же не хочу, чтобы кто-то из моей семьи обидел тебя. Даже в мыслях. Ты слишком много для меня значишь.
— Поверь, я умею за себя постоять.
— Ага. Только веришь всякой ерунде. Ира пару гадких фраз ляпнула, и ты ей сразу поверила. Ей, а не мне.
— Ну… с соперницами всегда так. А с любопытством твоей родни я справлюсь. Кажется, Божена относится ко мне очень тепло. Вряд ли она позволит кому-то говорить про меня гадости. Платье я выберу самое элегантное, можешь не волноваться. И волосы мне уложат по высшему разряду.
Облонский хотел что-то сказать, но я его перебила.
— И, да, я сначала покажусь тебе. Только после твоего одобрения мы отправимся в ресторан.
— Ладно, принцесса, — он, наконец, снова улыбнулся. — Тогда после завтрака я съезжу по делам, а ты готовься.
— Жаннетта приедет, чтобы сделать мне укладку и макияж. Ты же не против?
— Почему я должен быть против? Пока мы не подыскали квартиру, это наш общий дом. Кстати, твоя подружка очень милая.
Я вспомнила, как мы собирали вещи под удивленные возгласы Жаннетты, как она пыталась напоить его чаем с бутербродами, и улыбнулась.
После завтрака Облонский уехал, а я, не зная, чем себя занять в ожидании подруги, устроилась в гостиной на диване и включила домашний кинотеатр. Перебрала диски.
«Пять лет счастья». Что за фильм? Я никогда не слышала о таком.
Вставила в дисковод и скоро притихла. Только с третьего кадра я поняла, что этот фильм — короткая жизнь дочки Облонского.
На большом экране мелькали кадры. Вот она совсем маленькая. Ее держит на руках молодая жена моего босса. Вот Даше годик, и ее мама задувает за нее свечку… вот она смеется в два, бегая по комнате от деда Мороза, приглашенного по заказу родителей.
Вот ей три, и она уверенно листает любимую детскую книжку с картинками за столом.
Четыре — шумный детский день рождения. Жена Облонского в красивом бежевом платье смеется, дети играют с подаренными Даше игрушками.
Пять — последний день рождения. Девочка наряжена, как маленькая принцесса. В пышном платье, туфельках на каблучках. Длинные темные волосы красиво уложены, на головке сверкающая камнями диадема. Трехъярусный торт, свечи, детский смех. Залпы салюта, и сияющие от счастья глаза маленькой именинницы.
И последние кадры — Даша убегает по усыпанной осенними листьями дорожке. Маленькая, счастливая. В кадре Облонский.