Его сильные руки
Шрифт:
Минуту спустя они лежали молча, обнявшись в темноте. Снаружи цикады возносили свою любовную песнь к небесам, луна пробиралась сквозь легкие облака, близился рассвет. Энни знала, что если заснет, то проснется одна. Комната будет освещена, и Ренар исчезнет.
И все же она улыбалась. Все изменилось. Теперь она принадлежит ему навеки. Она удовлетворенно смотрела на светлячка, который бился в москитную сетку снаружи. Затем она закрыла глаза и уснула.
Глава 13
Когда Энни проснулась, комната была освещена тусклым полусветом надвигающегося
Он не смотрел на нее, когда она открыла глаза; он возился с повязкой на ее лбу, и делал это очень аккуратно. Энни наблюдала за ним с откровенным любопытством. На него стоило посмотреть, невзирая на то что он был в оборванной и замызганной одежде. Серовато-коричневые рубашка и брюки сильно отличались от искусно пошитого костюма, в котором она видела его на Кэмп-стрит, однако простота наряда не лишала его привлекательности. Сейчас он выглядел как фермер, чрезвычайно красивый, но переживающий тяжелые времена.
И вдруг Энни как обухом по голове ударило. Ведь это он был на козлах фургона прошлой ночью! И неудивительно, ведь Арман – самый преданный сторонник Ренара, надежный парень, который мог возить беглых рабов под вязанками табака по глинистым дорогам Луизианы, равно как и готовить целебный чай, мгновенно устраняющий самую сильную головную боль!
Он покосился на нее и, ничуть не удивляясь, прямо посмотрел ей в глаза.
– Вы проснулись, – констатировал он.
Из запоздалого чувства скромности Энни оглядела себя, чтобы проверить, накрыта ли она. Оказалось, что да. Более того, под стеганым одеялом она была в сорочке. Она надеялась, что это Ренар одел ее, и смущенно отозвалась:
– Да.
– Как вы себя чувствуете? – Он улыбнулся доброжелательно и серьезно.
– Прекрасно благодаря Ренару. – Она не имела в виду ничего двусмысленного, но сама же покраснела от смущения. Стараясь скрыть это, она поспешно продолжила: – И благодаря вам, конечно. Это ваше снадобье помогло мне избавиться от головной боли вчера вечером. Откуда вы знаете такие колдовские штучки?
– Вы думаете, что это колдовство? – Арман приподнял бровь и усмехнулся. – Я врач, мадемуазель Уэстон, меня обучали лучшие доктора Парижа.
– Простите. – Она поморщилась и смущенно улыбнулась. – Я вовсе не хотела сказать, что вы шарлатан.
– Я так и понял, поэтому не обиделся. – Его улыбка стала еще шире, а ореховые глаза лукаво засверкали.
– Просто наш семейный врач в Англии никогда не использовал травы. – Она пожала плечами. – Он лечил пиявками.
– Понимаю, самая современная медицина в действии, – сухо отозвался Арман. – Люди обычно считают, что знахарство примитивно.
Энни рассмеялась.
– Да, вы правы, мадемуазель, мои снадобья и методы лечения отличаются от традиционных. Но я изучал как современную медицину, так и народные средства, и мне удается совмещать одно с другим. У меня открытое сознание, поэтому я могу для пользы человека брать лучшее из обоих сфер.
Энни подумала, что Арман наверняка применяет эту свою философию
Он снова серьезно взглянул на нее. Казалось, он читает ее мысли.
– Это ваше антисептическое средство способно творить чудеса? – спросила она.
Он отвел глаза, взял со столика влажное полотенце и вытер руки. Пальцы у него были длинными и тонкими, ногти коротко острижены и вычищены. Настоящие руки хирурга.
– В рану не попала инфекция. Она быстро затянется, и не останется никакого шрама.
Энни кивнула, почти не вслушиваясь в его слова. При взгляде на его руки она вспомнила о другой паре утонченных рук, память о которых тщетно пыталась выбросить из головы. Ренар обнимал ее своими сильными руками, ласкал… Нет, это невозможно. Воспоминания снова и снова одолевали ее. Каждая клеточка ее тела несла в себе отпечаток его прикосновений. Она стремилась к нему всем сердцем.
Она осмотрела комнату, которая была еще меньше, чем казалась ночью при свете свечей, но очень чистой и аккуратной. На полке комода стояла свеча, которая, догорев до основания, погасла и оставила их с Ренаром в полной темноте. Она никогда больше не будет бояться темноты… Интересно, а куда подевался светлячок? Улетел с Ренаром?
– Почему вы не спросите меня?
Энни вздрогнула от неожиданности и подняла изумленные глаза на Армана. В мыслях она была за тысячи миль отсюда, но реально находилась в этой комнате.
– О чем?
– Вы ведь хотите знать, где он, не так ли?
Энни опустила ресницы и уставилась на свои сложенные на коленях руки.
– Не совсем. Я предполагала, что он уйдет. Он не позволил бы мне увидеть себя при дневном свете.
Но все же ей хотелось, чтобы он сказал ей что-нибудь об их следующей встрече. Ведь прошедшая ночь была для нее особенной. Она надеялась, что и для него эта ночь была чем-то большим, чем обычное увлечение на один раз.
– Я видел его сегодня утром здесь, – продолжал Арман, не опровергая ее утверждения о том, что Ренар не захочет показаться ей на глаза при свете дня. – Он попросил меня отвезти вас домой, как только вы проснетесь. Он беспокоится, что к тому времени, когда я верну вас домой, ваши дядя и тетя уже сообщат городскому патрулю. Также он опасается, что верховая поездка может утомить вас и привести к рецидиву.
– Скажите… он не оставил для меня записки?
– Нет, мадемуазель, – с непроницаемым лицом отозвался Арман. – Никакой записки.
– А почему мне можно видеть вас и нельзя его? – Она с трудом подавила разочарование.
– У него есть на это свои причины, мадемуазель.
– Причины, о которых он не может сказать мне, – раздраженно пробормотала она.
Энни устала от заключения в темнице ради своей «безопасности». Действительно ли Ренар оберегает ее таким образом или просто использует свой маскарад, чтобы держать ее от себя на расстоянии? Энни ненавидела себя за то, что сомневается в нем, но она была влюблена и чувствовала себя покинутой. У какой женщины не возникнет сомнений в такой ситуации?