Его сладкая девочка
Шрифт:
Креветок хочет. Моя же умничка! Значит, едем за ними. Пусть только хочет. Всем богам молиться готов. Только пусть улыбается.
Говорят про любовь, что в омут с головой. Вот я и нырнул. Встрял. Не выплыть. Да и не хочу я. С ней хочу быть. Рядом.
Обнять хочу. Безумно. Но нельзя пока. Немного потерпеть. Чувствую, что на правильном пути. Пусть говорит одно, глаза выдают. И волнение. Слишком хорошо я изучил свою Ксюшу. Слишком сильна наша связь.
Пока ждем заказ, обнимаю свою ягодку за плечики.
При свете видны темные круги под глазами. Кожа не бледная, реально прозрачная. Венки видно.
Ярость снова вскипает, взрывает внутри всё. Но я знаю, что надо делать. И знаю, кто мне поможет. Мстить родным подло. А я не хочу унижать себя подлыми поступками. Ксюша тоже не поймет. Но и безнаказанными такие поступки оставлять нельзя. Дать слабину, считай, сдаться. Капитулировать я могу лишь перед одним человеком. Которого сейчас прижимаю к себе.
— Что ты делаешь? — Ксюша обращает внимание на моё копошение в телефоне.
— Ищу ближайшую ветклинику. Пса надо показать. Чтоб помыли там, намарафетили. Анализы взяли.
— Ты правда его хочешь оставить?
— Если ты не против.
— Но я…
Нас прерывает официант. И я рад этому парню. Открывать карты не входит в мои планы на ближайшие пару часов. Ксюша должна увидеть всё своими глазами. Только так я могу вернуть её доверие.
Пишу Дейву сообщение, чтобы притащил папку с иском на кухню. Не хочу искать среди ночи. Сразу покажу Ксюше и закроем вопрос о мнимой невесте. У меня настоящая есть.
— Вкусно?
— Ага. Я не знала, что они такие… ну такие…
— Какие, малыш?
— Не тошнотные. Меня от всего мутит, а сейчас хорошо так.
Она съела—то каплю. А отвалилась на спинку дивана, будто слова сжевала. Подзываю официанта, чтобы принес счет.
— Не спи, моя хорошая. Или спи, но разреши до машины донести.
Сам не решаюсь. Моё дело ступать на хрупкий лед и не провалиться. Что там сапёры, у меня задачка посложнее. Не просто выбрать и не ошибиться, а еще сохранить и удержать.
***
— Чей это дом? — Ксюша сонно бормочет, когда помогаю выйти из машины.
Всю дорогу проспала, свернувшись на сиденье калачиком. Я аккуратно откинул спинку, чтобы удобнее было.
— Наш, моя хорошая. Наш дом. Сейчас ночь, поэтому мой сюрприз спит. Но я тебе покажу, если пообещаешь не кричать и, самое главное, не переживать.
Если честно я даже не знаю, как Ксюшу подготовить к тому, что сестры её здесь. Раньше не сказал, чтобы шантажом не тащить сюда. А теперь как—то стрёмно уже.
За локоть подвожу к крыльцу.
— Аккуратно, ступени. Я для нас его выбрал, Ксюш. Для нас и наших детей. Не было других. И не будет. Я говорил тебе. И повторю.
— Ты хочешь, чтобы я осталась на ночь?
— Я хочу, чтобы ты осталась на всю жизнь. И это не громкие слова. Я правда хочу этого. Верь мне.
Чем быстрее закончим, тем быстрее она сможет лечь в кровать. Сейчас это волнует больше всего.
— Красиво как!
— Завтра все рассмотришь. Ладно? А сейчас спать. Но перед этим… В общем, вот. — Протягиваю листы, которые друг положил на углу. — Это документы в суд на семью Светланы за распространение ложной информации. И когда ба с тобой разговаривала, не было в моей жизни других.
— Я… — Она растеряно смотрит на папку, на меня. — Я потом почитаю. Хочу тебе верить, Егор.
Шепотом добавляет, а глохну от слов. Верить…
Что в любви главное? Ну кроме взаимности? Понимание, компромиссы, сами чувства, конечно. Но важнее всего доверие. Оно хрупкое, невесомое практически. Дунешь и рассыплется. Но на нем держится любовь. Где нет веры, там постепенно умирают настоящие чувства.
— Верь. Клянусь, я не обманывал тебя. С первого взгляда в тебе пропал. Правда. Чёртовы обстоятельства… Я даже не знаю, как всё так вышло. Тебе бы прилечь, Ксюш, но сначала… — И как теперь выкручиваться? — Когда проснешься, сама увидишь. А сейчас просто скажу, потому что ночь.
— Ты меня пугаешь.
— Я вот как раз хочу не испугать.
— Егор?
Прижимаю свою любимую, а она напряженно смотрит и вроде бы не замечает моих рук.
— Дашу и Машу я забрал и они…
— Что? Что ты сказал?
— Девочки здесь, в доме. Сейчас они уже спят, но утром…
— Егор… — Ксюша вопреки всем опасениям не истерит, не кричит и не плачет. Она кладет прохладные ладошки на мои щёки, — но… но как?
— Не очень просто, но получилось.
Не знаю, как она отнесется к предстоящему моему удочерению девочек. Решаю оставить обсуждение этих тем на потом. Сейчас главное, что она наконец—то рядом. Здесь. Где её место. В нашем доме.
— Можно на них посмотреть?
— Только тихо, ладно?
Если Ксюня разбудит Машу, пиши пропало. А мне ещё изнывающего в машине Роя надо отвезти. Ума не приложу, куда ночью его сейчас пристроить, а на улице совесть не позволит бросить. Хоть он и привык так существовать, но я не смогу оставить животное.
Ксюша заглядывает в приоткрытую дверь и видим мирно спящих на кровати девчонок и дремлющего на кресле деда.
— Но это же, — она отшатывается, прикрыв ротик ладошкой. — Это же…
— Идём, — шепчу, чтобы не потревожить спящих. Веду в нашу комнату. Надеюсь, что нашу. Она же примет меня? Когда-нибудь?