Его собственность

Сова Анастасия

Мне даже не хочется выходить из ванной. Тут как-то безопасно. Кажется, никто не сможет достать тебя через плотное запотевшее стекло.

Водичка приятно греет кожу. А когда закрываешь глаза, можно запросто представить, что ты где-то в другом месте, например, дома.

Но все же я понимаю, что прятаться здесь вечно не получится. Меня все равно найдут, как только решат, что со мной делать. Если уже не решили.

Когда выхожу из душевой кабинки, клубы пара тут же заполняют маленькую комнатку.

Смотрю

на себя в затуманенное зеркало. Мне кажется, что я изменилась. Лицо стало другим. Более взрослым и каким-то замученным. Наверное, так и должно быть, ведь плен никого не красит. Меня уж точно нет.

Я обтираюсь свежим полотенцем, которое тоже, видимо, заменили в мое отсутствие. Просушиваю им волосы. Затем обратно надеваю надоевший халат.

Мне не хочется выходить из ванной, но объективных причин оставаться здесь я не вижу.

Как только делаю шаг в комнату, замираю на месте. Там стоит Ризван. Он повернут лицом к окну, и я вижу лишь его широченную загорелую спину.

Из одежды на нем только спортивные штаны, спущенные на бедра.

Мне кажется, я даже дышать перестаю, в ожидании продолжения. Оно точно не будет приятным.

Просить прощения я передумала. Это вообще было глупой затеей.

Ризван не спеша оборачивается.

Время застывает. Воздух становится густым, точно желе, и я вижу все происходящее в замедленной съемке.

Когда мужчина полностью поворачивается в мою сторону, сердце пропускает жалящий удар. Не понимаю, почему так реагирую на этого человека.

Несколько широких неторопливых шагов, и Алаев оказывается на моей половине комнаты. Рядом.

Чую опасность. Она всегда исходит от него.

Стать игрушкой бандита не входило в мои планы, но теперь я полностью завишу от этого человека.

Бежать некуда. Кричать бессмысленно. Сопротивление ни к чему не приведет.

Остается только ждать. Ждать следующего шага своего палача.

Мощная грудь нечасто вздымается. Она кажется нереальной. Идеальной до безобразия. Четко проработанная мускулатура привлекает внимание на подсознательном уровне.

Мне кажется, Ризван специально так долго молчит. Играет с моим сознанием. Ждет, когда я окончательно сойду с ума от волнения и напряжения.

Мужчина садится на кровать прямо напротив меня.

— Раздевайся, — Алаев четко, по-слогам произносит свою команду.

Во рту мгновенно становится сухо, а халат хочется запахнуть сильнее.

— В моем присутствии тебе не нужна одежда. Хочу посмотреть на то, что теперь принадлежит мне.

Я медлю. Похоже, думаю слишком долго. В груди неприятно клокочет.

— Не разочаровывай меня, Настя, — бандит начинает злиться. — Сломанные игрушки я быстро выбрасываю. Или нахожу им новое, более подходящее применение.

В

этот момент начинаю ненавидеть Алаева еще больше. Он сломал мне жизнь и продолжает это делать болезненным, извращенным способом.

Одеревеневшие пальцы тянутся к узлу на поясе. Я отчаянно пытаюсь справиться с ним, но ничего не выходит. От этого напряжение вокруг меня нарастает. Хочется разрыдаться, потому что сил справиться с эмоциями просто нет.

Я и не хочу развязывать халат и хочу сделать это побыстрее, чтобы мужчина, наконец, перестал на меня так смотреть.

Ризван спокойно укладывает свои большие ладони на мои суетящиеся руки и отводит их в стороны.

Крупные пальцы сами касаются узла. Буквально секунда проходит, как пояс оказывается на полу. Халат повисает на моих плечах, слегка обнажая меня спереди.

В груди будто взрывается атомный снаряд. Такая мощная волна из чувств заставляет меня глухо выдохнуть, а потом разносится по телу, превращая меня в натянутую струну.

Кожа становится чувствительной. Мне неприятно ощущать на ней мягкую ткань халата. Она кажется теперь жесткой, точно наждачка.

Бандит ухмыляется.

Мои щеки загораются красным. Я никогда не привыкну к такому. Никогда не смогу стоять перед этим мужчиной, не испытывая мучительного стыда.

Его ладони снова слишком близко. Вот Ризван уже подхватывает воротник халата, чтобы спустить его, снять упаковку с игрушки, которую он приобрел. Раздеть. Заклеймить. Присвоить.

— Ты никуда от меня не уйдешь, запомни. Я не отпущу, пока не наиграюсь. И только тебе решать, какими будут наши игры.

Дыхание учащается, когда халат, поддаваясь, мужским рукам, сползает на пол. Я дышу часто и рвано, чтобы не задохнуться, ведь, кажется, в комнате совсем не осталось воздуха.

Горячие, буквально, обжигающие прохладную после душа кожу, ладони, ползут вверх. Они не спешат и изучают мое тело.

С живота Ризван переходит на спину, а потом снова возвращается на живот, тянется к груди и…

У меня не получается сдержать стон. Не думала, что грудь может быть настолько чувствительной. Бандит мнет ее так нежно, смакуя, я у меня по телу скользят пылающие токи.

Чувствую, как низ живота наполняется грязным желанием. Мне хочется, чтобы Ризван продолжил касаться груди так, как он делает это сейчас. От осознания греховного падения, мои щеки буквально воспламеняются, и становится невыносимо душно.

— Тебе нравится, да? — голос мужчины теперь более низкий мягкий.

Ответить мне стыдно. Ну, как можно признавать такое? Это же как добровольно прыгнуть в горящий котел.

Я вообще сейчас будто не здесь. Точно в трансе, который подчинил сознание, и теперь не отпускает.