Его строптивая любовь

Коняева Ирина

— Как же мне стать достойной дочерью повелителя огненных тёмных, если я буду гулять и наслаждаться? А учёба? — заметила противоречие в его словах.

— Жизнь и есть лучший учитель, Миа. Маэстро научит вас с Рагнаром большему, чем вы бы узнали, закончив сто самых лучших академий. И Светлячок вам в этом поможет.

Ох, как красиво и заманчиво звучит, только интуиция царапает, намекая, что не всё так однозначно.

Посмотрела на родителя задумчиво. Почему он не хочет, чтобы мы оставались в академии, а может, и в самом Эрмиде? И к чему все эти намёки, что Рагнару вовсе не нужно свергать Орина?

— Почему

у меня такое ощущение, что академия уже собирает чемоданы и переезжает из Эрмида в более подходящий мир? Мой, да? А Ургран с Цитаделью? Ты пришёл забрать всё нужное прямо сейчас?!

— Нет, конечно, — возмутился отец, но я почувствовала в его что–то… не неискреннее, но…

Вряд ли он пришёл через пол-Вселенной только ради разговора. Что–то произошло! И это что–то связано с резкой сменой настроения Рагнара!

— Пожалуйста, скажи мне прямо, что сейчас происходит! — схватив отца за руку, попросила в сердцах.

— Я пытаюсь быть хорошим отцом, Миа, — с тяжёлым выдохом ответил повелитель огненных тёмных. — Мы упустили семнадцать лет твоего обучения и сейчас я впервые в жизни не знаю, как быть.

И тишина. Только шорох песка под ногами, плеск прибоя и лёгкий ветер колышет ветви зелёных ещё крон. Думай, что хочешь.

Хотя что тут думать? Несмотря на все свои таланты я преступно слаба. Я — самое уязвимое место будущей империи, я — слабость и отца, и Рагнара, и Маро…

— От меня одни проблемы, — произнесла, понурив голову.

— Проблемы — это цели, которых нужно достигнуть, дочь. Твоя цель — учиться, тренироваться, становиться лучше. Моя цель — восстановить утраченные позиции, миры, империю, только после этого передать вам с Рагнаром бразды правления. У тебя вся жизнь впереди, чтобы соответствовать тёмной короне, так что мысли эти брось. Я говорю совсем о другом.

— О чём же?

— О том, что ты уже взрослая девушка, воспитанная в иных традициях. Я вижу в твоих мыслях семью и детей, тогда как обычная огненная тёмная лет до пятисот и думать не станет о подобном. И я теряюсь. Не могу выстроить свои планы с учётом твоих интересов. Не понимаю тебя, — признал отец очевидное. — Но очень хочу это исправить. Я довольно жесток по натуре и не привык подстраиваться, так что, если обидел, извини.

Посмотрела на папу с недоверчивой улыбкой, схватила за локоть, прижалась, положив голову на плечо. На мгновение. Краткий миг. Долю секунды. Но почувствовала себя такой счастливой, будто и мир вокруг засиял: краски стали насыщеннее и ярче, воздух запах сильнее и слаще, ветер зашелестел, игриво щекоча кроны деревьев.

— Я совсем не обиделась, напротив! Спасибо, что поделился, мне важно было это услышать. А то, когда я узнала, что ты запретил выходить замуж за Рагнара, я была шокирована и не знала, что и думать.

— Запрет на замужество и детей не подразумевает запрет на отношения, дочь. Ваш брак предрешён, согласован главами родов, кроме того, ты носишь вайрог дракона и можешь быть уверена, что он от тебя никуда не денется. Но сам обряд вы пройдёте, когда мы восстановим своё влияние. Так ты будешь в большей безопасности.

— Почему?

— Потому что для всего мира, кроме узкого круга лиц, ты будешь Алессаль Фогрейв, а не наследницей Хрустальных чертогов или женой будущего повелителя драконов. Я настаиваю на том, чтобы ты приняла на себя груз королевских обязанностей как можно позднее.

Поверь моему опыту, это не то, с чем стоит торопиться. У правителей нет выходных и отпусков, а список дел стремится в бесконечность.

Отец так глубоко вздохнул, что я поневоле захотела его обнять и как–то помочь, но цепочка размышлений привела меня к ещё одному вопросу, который я не могла не задать.

— Папа, а у нас есть семейный архив или что–то в этом роде? Родственники, кроме Маро? В каких мы отношениях? Я ведь ничего не знаю о нашей семье.

Как я ни силилась загнать мыслишки в самый дальний уголок подсознания, отец легко их прочитал.

— Я не был женат и ты моя единственная дочь, — ответил он, сдерживая смех. — Что касается архива, запроси у Дженны нужную информацию, она ведает всеми нашими документами. И позднее я верну в академию Маро, можешь его допрашивать, сколько душе угодно.

— Спасибо. А что касается академии? Ты пришёл, чтобы её забрать, да? — уточнила, потому что отчётливо помнила свои недавние ощущения. Интуиция царапнула тогда здорово.

— У меня несколько целей, главная из которых — разговор с тобой. Дракон особенно просил подтвердить тебе моё согласие на ваши добрачные отношения. Не понимаю, почему меня это вообще должно касаться, когда это ваше с ним личное дело, но…

— Кхе–кхе, — закашлялась от смущения.

— А–а–а, надо же, — протянул он, вытянув из моего мозга ответ. — Намучается он ещё с тобой, — чисто по–мужски пожалел отец Рагнара, и принялся за объяснения: — Смотри, Миа. Как твой отец я имею право не выдать тебя замуж без подходящего целям рода договора, заставить тебя учиться, отправить на практику с Маэстро или другими доверенными тёмными, заставить помогать мне в управлении Империей, но я ни под каким видом, ни как отец, ни как повелитель, не имею права вмешиваться в твою личную жизнь. Пятнадцать тебе, семнадцать или двести тридцать, твои любовные дела — твоё личное дело. Разумеется, если ты придёшь и скажешь: «Папа, мне нужна помощь, он меня обижает», я помогу.

— Неужели нет нижнего порога для отношений? — удивилась не на шутку. — Это как–то неправильно.

— С момента второй инициации ты взрослая и имеешь все права гражданина империи. Но родительские ограничения распространяются до тех пор… пока их не снимут.

— Или до брака? — уточнила, заподозрив, что кое–кто немного юлит.

— У твоём случае — именно до снятия ограничений родителем.

— Маро, кажется, говорил, что девушка после брака…

— Это было в прошлом. В новой тёмной империи у принцессы более широкие обязанности перед родом, — твёрдо проговорил отец, но я видела, что глаза его смеются. Значит, угадала, и он доволен моей прозорливостью. Но всё равно вариантов у меня нет — ограничения уже назначены, а пока я закончу академию, правила новой тёмной империи будут написаны по–новому.

— Я не буду с тобой спорить, потому что не вижу смысла. Только прошу об одном — если я захочу родить ребёнка, ты не станешь препятствовать. Сразу оговорюсь, что это будет не вот сейчас или через год–два. Нет. После академии, после того, как мы немного попутешествуем, посмотрим миры, и тогда, когда я сама захочу. Не вижу смысла ждать пять сотен лет. И считаю, что это решение должна принимать женщина, которой рожать, а не окружающие её мужчины, — закончила с неожиданно жёсткими нотками в голосе.