Его тайные желания
Шрифт:
Дергаю плечами, рвано поправляю лямки рюкзака и словно под шумок пытаюсь обойти его высокую фигуру.
Не тут-то было…
В руку снова впиваются жесткие пальцы, и в следующую секунду я оказываюсь припечатанной спиной к бетонной стене дома.
Барахтаюсь, как рыба на льду, но Игорь умело прижимает меня своим телом так, чтобы я не смогла вырваться. Хватает за подбородок и почти до боли врезается пальцами в щеки, заставляя поднять лицо и смотреть ему прямо в глаза.
Это отрезвляет. Его холодный взгляд, в котором разгорается пламя ярости, буквально
Игорь замечает, что я близка к истерике. Его взгляд смягчается, а рука, удерживающая меня за подбородок, становится нижнее. Теплые пальцы скользят ниже к шее и забираются под воротник водолазки, лаская кожу.
— Что происходит, Диана? — тихий вопрос вырывается с легким хрипом.
Вибрации его голоса растекаются теплом внизу живота, и я начинаю ненавидеть себя еще больше за очевидную слабость.
— Ничего, — выдыхаю ему в рот и оказываюсь не в силах сдержать сорвавшийся стон, когда его губы накрывают мои и целуют отнюдь не ласково.
— Не ври мне, — поддевает мой нос своим и фокусирует взгляд на глазах. — Это как-то связано с тем, что твоя мама работает на меня? Ты была сама не своя в ее кабинете.
— Да, связано, — выкладываю половину правды.
— И? — его бровь иронично дергается. — Это проблема?
— Да, — киваю. — Если мама узнает, что я сплю с ее боссом…
— Что? Лишит тебя карманных денег? — усмехается он.
Злюсь. Снова дергаюсь его в руках, едва сдерживая желание пнуть его по ногам.
— Отпусти!
Я похожа на истеричку, но остановится не так-то просто, ровно так же, как и выбраться из его хватки.
— Если это действительно для тебя проблема, то её можно легко решить, — урезонивает он меня. — Хотя, я не вижу тут абсолютно никакой проблемы.
Замираю и смотрю прямо в светлые глаза.
— Только маме ничего не говори.
— Чего ты боишься? — Игорь непонимающе хмурит брови.
— Она не должна узнать, что мы встречаемся… Встречались.
— Встречались? — опешив, Игорь немного отстраняется от меня.
— Да, — сдержано киваю и выпрямляюсь по стойке смирно, напустив на себя уверенный вид. — Нам нужно расстаться.
Черты красивого лица разглаживаются, оставляя лишь стынущее безразличие, пропадает последняя искра заинтересованности во мне. Холодный непроницаемый взгляд иглами лезет под кожу.
— Твоё право, — роняет он ровным голосом, в котором нет ни капли эмоций.
Больше не удостоив меня и взглядом, Игорь уходит к своей машине, садится в нее и просто уезжает.
Мотор не ревет, резина не горит, а асфальт не чернеет от следов колес. Он уезжает спокойно, уверенно, без каких-либо сомнений.
Хладнокровие, которому можно только позавидовать.
В одно мгновение, словно по щелчку пальцев, айсберг застыл передо мной ледяной горой и даже не представляет, с какой силой я только что разбила об него свое сердце.
Бездумно
Хоть у кого-то всё хорошо и, несмотря на отвратительную холодную осень за окном у ребят происходит самая настоящая весна.
— Туки-туки, — мама тихо вошла в комнату и села на постель моих ног. — А ты опять уже не спишь?
— Не сплю, — качнула головой и заблокировала экран телефона, отложив его на прикроватную тумбочку.
— Диана, — мама аккуратно положила ладони мне на колени и мягко сжала через одеяло. — Уже две недели в нашей квартире живет леший. Что будем делать?
— Какой леший? — непонимающе нахмурилась.
— Дочь моя, — фыркнула мама. — Уже две недели ходит, шаркает тапочками по полу и шарахается от меня каждый раз, как видит на горизонте. Так серьёзно порвала с тем парнем, что ни есть, ни пить в мамином присутствии не можешь? Хочешь теперь одиночества во всем?
— Просто нет настроения, — дернула плечом и уставилась в потолок.
Телефон на прикроватной тумбочке только сейчас издал сигнал будильника. Выключила его месяцами отработанными жестами и снова положила на тумбочку.
— Пойдём завтракать? — потянула мама одеяло. — А то вон как похудела. Будешь теперь есть под моим чутким надзором.
— Я не голодная.
Вырвала из ее рук одеяло и натянула его до подбородка. Так-то лучше. Не бронированный кокон, конечно, в котором мне хочется спрятаться, особенно в те моменты, когда мама после рабочего дня счастливо чирикает о том, какой Игорь хороший и внимательный. Из ее рассказов легко можно понять, что для него в жизни ничего не изменилось с нашим расставанием. Возможно, месяц отношений — для него незначительный этап жизни, который забывается как выкуренная сигарета.
И, вроде, мне полагалось злиться на себя или на маму, но злилась я только на него.
— Я сейчас принесу всю кухню сюда и стану кормить тебя с ложечки, — пригрозила мама без капли веселья в голосе.
— Ладно.
Закатила глаза и, подавив, желание нервно сдернуть с себя одеяло, встала с постели и первая прошла в кухню. Налила себе кофе и села за стол, безэмоционально глядя на то, как мама поставила передо мной тарелку с моим любимым омлетом с помидорами и зеленью.
— Чтобы всё съела! А вечером мы пойдем в кино, понятно?
— Зачем? — спросила я, ковыряя вилкой омлет.
— Кино смотреть. Зачем еще в кино ходят?
— На свидания, — повела плечом, лениво жуя.
— Мы — бабы холостые, нам не до свиданий, — махнула мама рукой.
— А как же Игорь… Ренатович? — с трудом проглотила омлет. — Выходит, ты не совсем свободная баба.
— Знаешь, пока я жду, когда там у нас с Игорем Ренатовичем всё окончательно срастется, я забуду, как выглядят кинотеатры и мягкие кресла. Так что сегодня вечером мы идем в кино, и это не обсуждается. У моей дочери какая-то драма случилась, и я просто не могу оставить ее одну, киснуть под одеялом.