Его тайные желания

Сент-Джайлз Дженнифер

Отпустив меня, он отвернулся и уставился в застекленную дверь. Стивен показался настолько одиноким, что мне захотелось броситься к нему, но он заговорил раньше, чем я успела пошевелиться. Я хотела услышать, что он собирается сказать, мне нужно было услышать, чтобы снять все сомнения, которые меня мучили.

– Я полагаю, ты удивлена тем, как я посмел заявить, что люблю тебя, если учесть, что я рассказал тебе о жене брата. Но чтобы спасти твою жизнь, я готов на все. Ты сомневаешься в том, что мужчина может влюбиться в женщину в течение такого короткого времени? Ты думаешь,

я глупец, помешавшийся на совращении? – Он заговорил тихо, словно про себя: – Вот она, ирония судьбы! Возможно, ты права, думая таким образом. Я заплатил большую цену за ту глупость. Даже в моем чувстве к Цеске было больше от желания спасти ее от трагедии, чем страстной любви. То, что случилось, было неизбежно. Она жила семь лет в нашем семейном доме, а мой брат много времени тратил на создание семейного состояния. Я понял, что не способен жить с другими людьми и игнорировать либо не замечать их забот или счастья. Потом я приехал сюда, увидел тебя и узнал от твоих сестер, как ты ежедневно и мужественно боролась с трудностями, и это повергает меня в стыд за то легкомыслие, с каким я жил.

Итак, как может мужчина полюбить женщину так быстро? – спросил он, продолжая смотреть на дождь за окном. Я приблизилась к нему, он видел мое призрачное отражение в стекле. – Он может любить ее потому, что у нее большое сердце и она отдает все свои силы для того, чтобы помочь семье. Он может любить ее потому, что она демонстрирует силу и красоту в борьбе против превосходящих ее сил. Он может любить ее потому, что ее ум оттачивает его ум, ее улыбка заставляет его улыбаться, ее смех рождает его смех.

После такого пылкого искреннего признания я положила ладони Стивену на плечи и прижалась щекой к его влажной спине. На некоторое время он замер и оставался в прежнем положении, затем повернулся и обхватил ладонями мои щеки.

– Жюльет, как может любой мужчина видеть тебя и не любить? Для меня это невозможно. Жан – Клод видел то, что вижу я?

Глаза мои наполнились слезами, я покачала головой. Никто еще меня так не любил.

Он провел большими пальцами по моим щекам, затем ладонями по волосам, нагнулся и нежно прижался губами к моим губам. Его поцелуй как бы выражал настоятельную просьбу, в которой я не могла отказать.

– Я верю тебе, Стивен, и не хочу допытываться, какими законами живет сердце. Мое принадлежит тебе давно, задолго до того, как у меня появилось право отдать его тебе. Я люблю тебя!

Он крепко обнял меня, я прижалась к нему.

Вспышка молнии заставила нас обоих вздрогнуть, и мы посмотрели в окно. Что-то на земле привлекло мое внимание, но мгновенно исчезло из поля зрения. Голубые глаза Стивена, потемневшие от страсти, светились словно полуночное небо при свете в полнолуние.

– Я не заслуживаю твоей любви или твоего доверия, но слишком слаб, чтобы отказать себе в чем-то, когда дело касается тебя.

Он крепко поцеловал меня. Я почувствовала всю силу его страсти, которую он держал в узде, и задрожала в ответ. Он отодвинулся от меня и тяжело задышал, преодолевая желание.

– Все скоро вернутся, – сказал он наконец. – Могу я познакомиться с информацией, которую доставил мистер Холл?

– Конечно. –

Я подошла к письменному столу отца, взяла бумаги и передала их Стивену. – Месье Гудзон провел тщательное расследование. Признания получены от человека по имени Рот Хаббард. Я его не знаю.

Стивен удивился.

– Твой тесть называл имя Рота, когда говорил о плане Жан-Клода. Какие еще имена упомянуты? – Он быстро просмотрел письмо. – Еще два имени. Джон Рейч и Шеперд-Бой. Это кто такой?

– Здесь не говорится, но я думаю, что это тот самый человек, которого мы ищем. Рот Хаббард еще в тюрьме, и ты найдешь среди бумаг свидетельство о смерти Джона Рейча.

Стивен просмотрел другие бумаги.

– В их план входило убить твоего мужа и обвинить его в краже золота. У них не получилось это потому, что твой муж, по-видимому, сумел припрятать его до того, как они с ним расправились. Это еще больше убеждает меня в том, что золото находится здесь.

– Я не имею понятия, где оно может быть! Клянусь тебе, что за десять лет не осталось ни одного закоулка в особняке, который бы мы не осмотрели.

– Нет никаких потайных комнат или проходов? Слитки золота не так-то легко спрятать. Для этого требуется значительное пространство.

– Почему мы должны думать, что оно здесь? Он мог спрятать его где угодно. Мог, например, зарыть в армейском лагере возле Хейес-Плантейшн. Кстати, это может служить объяснением, каким образом это семейство так процветает в эти тяжелые времена, – возразила я.

– Возможно, – согласился Стивен. – Когда я на днях занимался собственным расследованием, я увидел неприглядную картину того, как Хейес процветает.

– И как же?

– Он и его армия последователей пользуются щедрой финансовой поддержкой людей, занимающих важные посты, для того чтобы политическая и социальная ситуация оставалась накаленной. «Белая лига» делает все возможное, чтобы запугать каждого, кого они не хотят видеть на трибуне. Они уверены, что закон им не указ.

Я могла в это поверить. Подойдя к застекленной двери, я заметила, что дождь стал слабее.

– До того момента, пока война не расколола мир на части, я не понимала, сколько ненависти и зла вокруг меня. – Я снова увидела, как что-то блеснуло на булыжниках во дворе. – Стивен, уже два раза за последние несколько минут я видела что-то серебристое во дворе.

Он мгновенно подошел ко мне.

– Где?

– Вон там, возле куста камелии.

– Я ничего не вижу.

– Я тоже сейчас не вижу, но клянусь, что видела.

– Ты уверена, что не воображаешь, будто это золото пробивается из-под земли после дождя?

Я улыбнулась и покачала головой.

– Единственное, что здесь может пробиваться из-под земли, это гробы. Я пойду посмотрю.

– Ты в самом деле думаешь, что там что-то есть?

– Да.

– В таком случае пойду я. Ты оставайся здесь. Открыв дверь, он шагнул наружу. Я следовала за ним на расстоянии одного-двух футов, затем остановилась под прикрытием галереи второго этажа. Дойдя до куста камелии, он нагнулся и что-то поднял. Когда он распрямился, я поняла, что это было, и в ужасе выбежала на дождь.