Его Величество Авианосец
Шрифт:
– Ну, что там, господин майор, сэр? Видно?
– Да. А вы, рядовой, выдвиньте из бедра контрольный монитор, и увидите сами.
– Есть выдвинуть, сэр.
Монитор вывалился из своего гнезда легко, и разложился, обозначив над собой полномасштабный проекционный экран меньше, чем за три секунды.
Д…мо собачье!..
Вот теперь Билли-бой видел, что на стенах и потолке пещеры действительно – видимо-невидимо трепещущих тел. Тушек… Или как их назвать-то, этих пиявок?!
Словно качающиеся под порывами ветерка, заросли кусачих… Карандашей!
Зрелище не то, что
Чёрные, чуть извивающие тела, длиной с ладонь – у детёнышей, и с локоть – у взрослых. Неправдоподобно тонкие. С посверкивающими в полуоткрытых пастях кольцами зубчиков: ну не дать, ни взять – микроакулы! Прикреплённые каким-то образом задним концом тела к стенам или потолку. (Интересно – как именно они задницей за камень удерживаются?!) Билл укрупнил на своём мониторе одного монстрика.
Ах, вот в чём дело.
Это они – спят!
А вот тех, что прилетают-улетают всё чаще, буквально словно исчезая и возникая на пустых участках, не увидать. Ну, ничего – камера-то всё зафиксирует.
Включив аудиопреобразователь, он услыхал и звуки: тварюшки переговариваются! Резкие, скрипучие звуки, словно удары хлыста: очевидно, крики вылетающих за пропитанием взрослых. Кажущееся блеянием овец в преобразованном виде, жалобное скуление – очевидно, плач и требование еды детишками… Всё в ультразвуковом диапазоне, разумеется. (Понятно, почему несчастные колонисты так ничего и не нашли!)
– Господин майор, сэр. Разрешите вопрос к доктору?
– Да, рядовой. Спрашивайте.
– Доктор Мангеймер, сэр. А как же эти твари живут, если у них столь быстрые движения? Ведь они же тогда должны и всё остальное делать так же быстро? Вот, скажем, сожрали они что-то… И переварят, стало быть, в тридцать восемь раз быстрее?
– Вопрос понятен, рядовой Хинц. Однако не всё так… э-э… Прямолинейно.
Метаболизм тварюшек, действительно, несколько – подчёркиваю: несколько! – ускорен. Однако процесс пищеварения – тонкая штука. Действие ферментов, энзимов, и кислотной среды желудков можно ускорить лишь до определённой степени. Тут работает не столько биология, сколько – химия.
Так что той пищи, что тварюшки сожрали за ночь, им до следующей ночи, в принципе, хватает. С запасом. Да даже на несколько дней. Возможно, этот вид благополучно выживает потому, что на Эллире нет зимы. То есть – не возникает долгих вынужденных периодов голодовки при ухудшении погоды, как, скажем, на земле, или других планетах, где ось вращения значительно наклонена.
И, соответственно, нет необходимости как-то эволюционировать!
Чтоб приспособиться.
Ну, так обстоит дело у тех, старых, травоядных.
А вот у плотоядных особей… Хм. Они могут питаться и вообще – раз в двое-трое суток. Или – ещё реже. Потому что протеины, да и всё прочее, что есть в мясе – куда более концентрированное и полноценное питание.
Словом – это, как бы, говоря по-научному, и был – «эволюционный скачок».
То есть – вот эти плотоядные твари более… прогрессивны, если мне позволят так выразиться, по сравнению с исходной,
– Ага, понял. То есть – чтоб добывать пищу охотясь, нужно больше мозгов.
– Хм-м… Ну, можно и так это сформулировать. Основную мысль вы, рядовой, уловили верно. Именно хищники являются и на земле вершиной пищевой Цепи. И именно потому, что они едят наиболее богатый пищевыми концентратами продукт, и отпала необходимость в четырехкамерном, как, скажем, у тех же коров, или зебр, желудке, и десятках метров кишок. Так как организм стал более рационально устроен, стало возможным отрастить неплохие мышцы. И не только выслеживать жертву из засады, но и долго преследовать её – вспомните гепардов. А львы так вообще охотятся организованными тренированными группами: загонщики и притаившиеся в засаде убийцы.
Так что мозг возникнуть у жвачных-травоядных, конечно, может – ну, надо же хотя бы до другого поля с травой дойти! Но вот развиться до разумности в нашем понимании он может лишь у тех, у кого достаточно свободного, не занятого жеванием-перевариванием, времени для размышлений. И имеется необходимость в коллективных согласованных действиях.
– Спасибо за исчерпывающую лекцию по эволюции позвоночных. – это не без ехидства в голосе прорезался майор. – Но вот проблема в том, что наши зверушки-то к позвоночным не относятся. Скорее – к пиявкам.
– Ваша правда, Сидней. Этот вид, насколько мы можем судить, именно от пиявкообразных классов и произошёл.
– Но почему они тогда так отличаются от наших, земных? – Билл всё ещё смотрел на монитор, – Вот наши же пиявки – не летают за жертвами, а мирно ждут их в воде?
– Ну, рядовой, тут мы вступаем, как говорится, на хлипкую почву догадок и гипотез. Например, водные виды «доноров» местных пиявок могли отрастить чересчур толстую чешую, которую уже не могли прогрызть мелкие, в-общем-то, зубчики тварюшек. Или – какой-нибудь бассейн оказался изолирован, и, съев всю живность в нём, нашим друзьям пришлось искать новых жертв. Может, тех же зебр и бизонов… А для этого надо как минимум – до них добраться.
Мы с вами наблюдаем, так сказать, интереснейший феномен: здесь воздух до какой-то степени заменил тварюшкам водную среду.
Кстати – воздух здесь сильнее насыщен кислородом, его целых двадцать два процента. И давление у земли не семьсот шестьдесят, а восемьсот десять. Кроме того, наш издохший друг летал в точности так, как плавает земная водяная змея – то есть, среда для них весьма удобна. А вот как они догадались, что можно именно «плавать» в воздухе – не берусь судить. Наука говорит, что везде должны быть «переходные формы». А мы здесь провели уж слишком поверхностное изучение поверхности, простите за тавталогию. Раскопками не занимались, проще говоря. Да и не могли предположить – что раз жизни на суше нет, это может объясняться и тем, что её кто-то попросту… Сожрал.