Его Величество Флинт
Шрифт:
— Я знаю, каково ему. — прорычал Флинт, допивая остатки своего молока.
— Бармен, нам что, целый день ждать? — неряшливого вида дерро за столом, что позади Флинта, помахал над жирной белобрысой головой двумя пустыми кружками из-под эля, чмокая губами и зло посматривая на Молдуна.
Молдун поднял две переполненные кружки и пробежал извиняющимся взглядом от Флинта до дерро.
— "Уже иду!" — робко крикнул он, пробормотав Флинту, — "Вернусь через миг" и поспешил к столу.
— Возничие. — выдохнул он, вернувшись
— Это за две кружки эля то? — удивлению Флинта не было предела.
Молдун кивнул, смотря на Флинта недоверчиво и немного пристыжено.
— Эта цена как раз для них. Очевидно, в Торбардине у них нормального эля нет, поэтому они загружаются им перед каждым своим ночным заездом. — он протер след от стакана на стойке. — Дела идут как нельзя лучше, и это касается любой деятельности в городе. Большинство из нас, торговцев, полагает, что прибыли стоят того, чтобы потерпеть парочку этих грубиянов. — с этими словами, Молдун извинился и удалился на кухню, чтобы разрешить спор с местным мясником, зло взывавшим от черного входа.
Флинт добрался до дальнего края бара и наполнил себе кружку элем. Он бросил на стойку стальную монету. Неожиданно ощутив холод, Флинт вздрогнул и побрел к очагу, чтобы немного прогреть свои старые кости.
После неудачной попытки поднять настроение, Флинт потянулся в кошель за ножичком и маленьким деревянным чурбаном, припасенными заранее. Иногда, когда настроение не удавалось поднять даже с помощью эля, очень помогало его ремесло. Он забывал обо всем, кроме куска дерева в его руке, в которое он вдыхал жизнь. Подумай о дереве, говорил он себе, усаживаясь перед огнем.
Как и большинство гномов, Флинт не очень-то был склонен к выражению своих чувств. Это было так непохоже на его эмоционального друга Таниса, который вечно корил себя за нечто содеянное. Для Флинта, что-то или было, или его не было — промежуточного состояния не дано. Но иногда, сквозь его толстую кожу тоже могли пробиться остатки каких-то чувств, как сейчас, когда он вернулся в Хиллоу. Флинт вздрогнул и вернулся мыслями к дереву. Он провел все утро у Молдуна, медленно и старательно придавая безжизненной деревяшке тонкое подобие маленькой колибри. Молдун вновь наполнил его кружку элем, а потом все забылось в азарте творения.
Таверна постепенно наполнялась холмовыми гномами, а другие извозчики заменили раннюю группу. Однако, Флинт едва замечал что-то вне своей среды, так он был поглощен приданием завершающих штрихов своей птичке.
— Так это старый-добрый дядюшка Флинт!
Флинт едва не отсек часть искусно исполненного крыла колибри. Саркастичный голос за его плечом был, словно живой лед. Базальт. Флинт медленно поднял глаза. Его племяш виднелся неподалеку, он глядел на него с безучастным подобием улыбки на рыжебородом лице.
— А не рановато ли для выпивки? —
— Ты тут тоже не молочком балуешься. — Базальт бросил взгляд на его кружку.
Флинт отложил в сторону свои инструменты и вздохнул, глотая раздражения от испорченного вконец настроения.
— Послушай, молокосос, я всегда был о тебе хорошего мнения. — теперь Флинт смотрел на него прямо. — Но если ты не оставишь подобный тон в общении со мной, мне придется забыть о том, что ты моя родня.
Базальт пожал плечами и придвинул к столу своего дяди свободный стул:
— Я думал, что ты и так уже позабыл.
Флинт еще никогда не бил никого за правду, и сейчас он этого делать не собирался. Вместо этого, он схватил Базальта за плечи и хорошенько встряхнул.
— Послушай, мне тоже довольно мерзко из-за того, что случилось с твоим отцом. — начал Флинт, изучая веснушчатое лицо своего племянника. — Мне не к лицу здесь желать, но я бы отдал все, чтобы оказаться здесь и узнать все, но меня здесь не было, и не могло быть, Баз.
Ожесточенно пытаясь оставаться спокойным, Базальт отрешенно закатил глаза и отвернулся.
— Не называй меня так. — прошептал он, говоря о прозвище, которое ненароком позволил себе Флинт.
Флинту редко когда доводилось видеть столько страдания, сколько было в лице его племянника, разве только однажды: после смерти своего отца:
— Айлмар был мне старшим братом, другом, таким, каким тебе был я, перед тем, как уйти.
— Ты ничто, по сравнению с отцом.
Флинт пробежался рукой по волосам:
— Да я и не пытаюсь им быть! Я просто хотел, чтобы ты знал, что мне его тоже очень не хватает!
— Прости, старик, утешать не буду. — Базальт повернулся к Флинту спиной.
Флинта это уже начинало злить:
— Я все еще достаточно молод, чтобы стереть с твоей рожи это самодовольство, малец!
Но по реакции своего племянника, Флинт понял, что тот его больше не слышит. Он высокомерно глянул на своего дядю со снисходительной улыбкой.
— Но я не могу винить тебя за то, что ты вернулся только сейчас, когда можно здесь хорошо заработать. — он даже не пытался скрыть горечь в своем голосе.
Настала очередь Флинта ужалить своего племянника — его толстый указательный палец уткнулся в луковичный нос Огненных Горнов, украшавший нос Базальта:
— Что же, я уже и так достаточно от тебя сегодня натерпелся. Ты хочешь выбрать себе достойную жертву для обвинений, и ты выбрал меня, хотя те, на кого ты должен злиться — это твой отец и ты сам!
Пухлые щеки Базальта стали багровыми, и неожиданно его кулак вылетел навстречу челюсти Флинта. Его дядя легко блокировал удар и впечатал свой пудовый кулак в его квадратный подбородок. Огненный Горн Младший откинулся назад и с закатанными глазами растянулся на полу.