Его величество случай
Шрифт:
Выйдя из кабины, Сергей сразу двинулся направо – интересовавшая его квартира находилась там. Дверь, как он и предполагал, поменяли, раньше она была дубовой, теперь стала железной. Сергей постоял немного, с интересом разглядывая витую бронзовую ручку в виде обезьянки, потом решительно надавил на звонок.
Ему долго не открывали, он даже хотел уйти, решив, что никого нет дома, но спустя минуту услышал, как в замке поворачивается ключ. В следующий миг дверь распахнулась, и на пороге квартиры материализовалась заспанная красотка. Девушка была в неглиже, без макияжа
– Чего надо? – хмуро буркнула красотка, окидывая Сергея недовольным взором.
– Здравствуйте, Фрося, простите, что потревожил…
– Меня зовут Ева, вы меня с кем-то спутали, – процедила она и попыталась закрыть дверь, но Сергей перехватил ее руку и мягко сказал:
– Хорошо, если хотите, я буду называть вас Евой.
– Те че надо?
– Вы меня не помните? Я брат вашей бабушки. Сергей… Сергей Отрадов.
– Раз брат, почему фамилия другая?
– Я ношу фамилию матери, а матери у нас были разные… – Он старался не замечать ее хамоватого тона. – Так вы меня помните?
– Помню, и дальше что?
– Может, вы меня впустите, все же не чужие люди…
– За фигом?
– Поговорим, – совсем растерялся Сергей, он помнил племянницу (или кем там она ему приходилась?) еще девочкой, и тогда она была изумительно вежливой.
– Мне с вами разговаривать не о чем, – отрезала Ева. – И в родственники набиваться не надо! Я вас знать не знаю, ясно?
– Ясно, – холодно проговорил Сергей, ему сильно хотелось оттаскать грубиянку за ухо. – Тогда единственная просьба… Не могли бы вы дать мне адрес Елены…
– Какой, на фиг, Елены?
– Елены Бергман, вашей тети.
– Адреса звезд политики и эстрады продают в переходах, а я ничем помочь не могу!
Последние слова она уже кричала из-за закрытой двери.
Вместо того чтобы смертельно обидеться, Сергей развеселился. Глупенькая девчонка, неужели она думает уесть его своими плоскими подколами. Бестолковая маленькая злючка! Но до чего хороша… Вылитая Элеонора в молодости. Конечно, в Лине было больше аристократизма, и она никогда бы не позволила себе нагрубить малознакомому человеку, но все равно девчонка просто красотка…
Сергей вышел из подъезда, постоял немного под козырьком, вдыхая сухой морозный воздух (он уже отвык от московского климата – в Калининграде он другой, более влажный). Потом быстро сбежал с крыльца и направился к стоянке такси, у него появилась мысль, где можно узнать адрес Елены.
Елена. Лена. Леночка. Единственная женщина из его прошлого, которую он до сих пор не мог забыть. Почему, интересно? Ведь он ее никогда не любил… Да, был увлечен, очарован… польщен, что такая молодая, красивая, холодная женщина столь страстно его полюбила. Она могла бы стать ему хорошей женой, но не сложилось… Сергей нисколько не раскаивался в том, что отверг ее когда-то, он поступил по совести, его мучило только одно – почему он скрыл от нее всю правду. Надо было открыться ей, тогда, быть может, все бы у нее сложилось по-другому: не было бы смертельной обиды, затяжной болезни, разрыва с матерью.
Он
Только поэтому.
Эдик
Эдуард Петрович нетерпеливо постукивал пальцами по полированной поверхности письменного стола. Ему не терпелось закончить пустой разговор со следователем, но ментяра, как назло, все говорил и говорил, не умолкая ни на минуту. И ладно бы что дельное болтал, а то гнал какую-то пургу, причем сознательно…
– Послушайте, товарищ майор, – прервал следователя вконец измотанный его зудением Эдуард Петрович. – Вы по делу мне ничего сообщить не хотите?
– Так я ж по делу и толкую… – изобразил дурачка майор.
– Как, говорите, вас зовут?
– Станислав Палыч…
– Так вот, Станислав Палыч, я человек занятой, и слушать вашу трескотню мне недосуг… Хотите у меня что-то спросить – спрашивайте, хотите допросить – пожалуйста, я сейчас же вызову своего адвоката! А если вы меня в чем-то подозреваете, предъявите обвинение – я и мои юристы к вашим услугам…
– А теперь послушайте вы, Эдуард Петрович, – быстро став серьезным, заговорил Стас. – Никаких обвинений вам я предъявлять пока не собираюсь, если бы у меня были против вас улики, то я задержал бы вас незамедлительно, даже ваши ушлые юристы вам бы не помогли…
– Только угрожать мне не надо… – брезгливо сморщился Эдуард.
– Хорошо, не буду, – покладисто согласился Стас. – Но и вы меня своими юристами не пугайте…
– Короче, товарищ майор.
– У вас какая машина, Эдуард Петрович?
– У меня их несколько. Какая именно вас интересует?
– Есть у вас «Линкольн»?
– Есть.
– Так вот кое-кто из соседей вашей матушки видел черный «Линкольн» у ее подъезда в день, предшествующий убийству.
– Номер соседи запомнили?
– Был бы номер, и разговор был бы другой.
– Что еще?
– Кинжал, которым убили Элеонору Георгиевну, из той же… хм… оперы, что и ваш перстень.
– Откуда вы знаете, из какой… хм… оперы мой перстень? – передразнил Вульф.
– Потрясли одного антиквара, и он нам сообщил кое-что интересное… – Стас подался вперед и, сощурившись, прошептал: – Ножичек, тот, которым почикали вашу матушку, не простой. Старинный. Редкий. Приметный. Я даже не побоюсь сказать, раритетный. Со своей богатой историей. Если желаете, я даже вам ее поведаю… – Он вынул из кармана небольшой блокнот, раскрытый на середине, и начал нараспев читать: – Дамасский кинжал, владельцем которого с 1517 года был сам Владыка Османской империи… имя я, к сожалению, не записал, но это и неважно… Так вот кинжал сей был изготовлен специально для героического сирийского воина Эль-Саладина – победителя крестоносцев в конце XIII века. И только в начале XVI века им завладели турки, как я понимаю, разворовав гробницу воина, они как раз тогда Сирию захватили… – Стас дурашливо подмигнул Эдуарду: – Как излагаю, а? Как профессор!