Его высочество господин целитель
Шрифт:
– Ничего не понимаю. Должно же работать… а не работает.
Мы оба подошли к дальнографу, еще раз тщательно проверили узор и ничего такого не нашли. Должно работать, но не хочет. Минут десять блок за блоком все перепроверяли – и опять безрезультатно. Вдруг Лабриано хлопнул себя по лбу:
– Милейший! А новый, заряженный источник-накопитель магии мы подсоединили?! Нет! Живо давай сюда кристалл!
Я кинулся к коробке с заготовками, схватил первый попавшийся, кое-как прикрепил его к прибору (надо будет подумать над специальным гнездом для источника) и затем подключил к основному узору. Лабриано вновь отошел в дальний угол, активировал узор и, не дыша, набрал эти бессмертные слова: «Привет, народ!»
– Господин Филлиниан, вас там спрашивают, – прервала наши взрослые игры строгая помощница.
– А? Кто? – раздосадованный тем, что эксперимент прервали, несколько раздраженно спросил я.
– Я! Я спрашиваю! Ты, говорят, в театр со мной и Сеном собирался? – Зеленые молнии любимых глаз, кажется, прошибли мой лоб и совсем выжгли остатки мозгов.
– А… Свента… милая! Я… это… с учителем вот…
– Все, милейший, на сегодня хватит. Завтра идем к генералу – о встрече я договорюсь. Доложим о результатах. А сейчас ступай, драгоценнейший, тебя ждут, – засуетился вдруг учитель, мягко выталкивая меня из кабинета, – я сам еще немного поработаю и закончу. Всего вам… всем… всех… э-э-э… наилучших.
Свента развернулась и решительно пошла к выходу – я за ней.
– Времени мало, поэтому поедешь в чем есть, и пусть тебе будет стыдно. А я объясню собравшимся, что муженек вспоминает о своей жене только тогда, когда ему что-то от нее надо. В том числе может пригласить в театр и не прийти, потому что у него какой-то опыт интересный.
Действительно, времени на переодевание не было совершенно, а я щеголял в своей рабочей мантии – как был в больнице у Греллианы, так и поехал к Лабриано. Теперь вот в театр. А что сделаешь? Не поехать – еще хуже. Свенту пока рановато выводить из… слегка взволнованного состояния, поэтому приходится терпеть. Разумеется, если бы у нас были билеты на обычные, даже самые дешевые места, я бы ни за что не пошел в таком виде, но в ложе примы все было довольно демократично. В ней могли спокойно соседствовать маркиз, студент, офицер, кондитер, лекарь… Всех объединяло одно – дружба с певицей. Билеты для гостей были совершенно бесплатными и всего лишь свидетельствовали о нашем праве находиться в указанном месте. Тем не менее крайне редко, например, офицер мог позволить себе появиться в полевой форме. Разве что в самом крайнем случае.
К театру мы подъехали на грани опоздания, а порядки там были довольно жесткие: опоздал – жди антракта. Стараясь быть маленьким и незаметным, я, прячась за широкой спиной Сена, шустро направился в сторону ложи Вителлины, торопясь занять свое место, пока никто из знакомых не заметил. Это мне удалось, поскольку прозвенел уже третий звонок и опаздывающая публика спешила занять свои места, ни на кого не обращая внимания. С облегчением утонув в своем кресле, я приготовился приобщаться к искусству.
В первом антракте я из ложи не выходил и с интересом смотрел на поведение друга. Стоило прозвучать звонку, Сен заерзал, заозирался, достав гребешок, торопливо привел в порядок прическу, и так, с моей точки зрения, идеальную, и застыл в ожидании. Вителлина, как обычно, зашла в ложу поздороваться с друзьями и подругами, подарив каждому улыбку и пару
Ну вот. Кажется, у Сена все складывается хорошо. Судя по поведению обоих, инцидент с Весаной прочно забыт или, во всяком случае, не мешает их отношениям.
Сам я из ложи не вылезал, стесняясь своего одеяния. Однако ко второму антракту малая нужда все-таки заставила меня покинуть укрытие, дабы постараться прокрасться в туалетную комнату. Вылазка моя для глазастых сплетниц тайной не осталась.
– Господин лекарь! – встревоженно вскричала одна особа. – Вы не могли бы сказать нам, к кому вы пришли?
Я пробормотал:
– К Вителлине, – и попытался отцепиться от этой дамы, но не получилось.
– Что с ней? Что-то случилось?
– Ничего не случилось, леди. Все в полном порядке.
Сказав это, я скрылся за дверями столь нужных мне апартаментов. Обратный путь проделать было не в пример легче, в том числе и потому, что зрители в холле, организовавшись в группы и группки, что-то живо обсуждали, не обращая на меня ни малейшего внимания. Меня это только порадовало. Я устроился в кресле и уже спокойно стал дожидаться третьего акта. Вдруг в ложу ворвалась Свента – надо сказать, что любимая, когда встревожена, всегда именно врывается, вламывается или штурмует бастионы.
– Филик! Там что-то с Вителлиной! Ты должен посмотреть!
– Что с ней? – забеспокоился я. Только что она вполне живая и здоровая ушла с Сеном прогуляться по холлу. Что с ней могло случиться рядом с таким бойцом и практически готовым лекарем?
Не рассуждая, я побежал за Свентой. Возле гримерной певицы плотная толпа зрителей о чем-то негромко рокотала, как у постели тяжелобольного человека. Передо мной, разглядев мантию, живо расступались, давая дорогу. У самых дверей стояли несколько персон, видимо, и организовавших это нашествие. Пока мы пробирались, я услышал несколько версий случившегося – от предположений о простой потере голоса до высказываний о неизлечимой болезни, которая поразила любимую всеми лицедейку в самом расцвете лет и таланта.
Дверь гримерной открылась, и Вителлина вышла вместе с Сеном.
– Госпожа Вителлина! – торжественно начал один из организаторов. – Мы все любим вас и просим не скрывать от ваших почитателей даже самую страшную правду.
Вителлина растерянно посмотрела на Сена и сказала:
– Господа, неужели я должна докладывать всем о своих интимных делах?
– Что вы! Нам не нужны подробности. Наш долг – помочь вам избавиться от болезни. Для этого мы уже организовали сбор средств.
– Но, – мило покраснела певица, – я понимаю, что некоторые поэты называют это болезнью, однако ни один лекарь не способен от этого излечить.
– Поверьте, милая Вителлина, среди нас, почитателей вашего таланта, есть много влиятельных персон. Мы, смею вас уверить, добьемся даже помощи целителя!
– Но… я не хочу от этого исцеляться, – совсем растерялась Вителлина. Толпа осуждающе загудела. – Постойте, господа, мне кажется, здесь какое-то недоразумение. Почему вы решили, что я больна?
– Так вот же, – вылезла давешняя сплетница и показала на меня, – вот же лекарь приехал к вам. В мантии. Стало быть, на службе. Сказал, что к вам. Значит, у вас что-то случилось, и мы все забеспокоились…