Его загадочная соседка
Шрифт:
— Василий Васильевич, скажите тост! — вдруг спохватился Вадик.
Полковник причмокнул, задумавшись, но потом резко встал с рюмкой.
— А вот скажу! Сергей! Да и вы тоже, — кивнул он на пацанов. — Я вас не на много старше, но вот оболтусами почему-то остаетесь только вы. Ваши похождения нередко сказываются на рабочих моментах, за что вы и получаете от меня, как от руководства. Но вот, ваш настАвник по прозвищу «Василич», всегда за вас радуется. Я радуюсь за ваше жизнелюбие, радуюсь за вашу дружбу, за умение выручать, прикрывать… и не только на заданиях, но и передо мной…, - тут мы уже хихикнули, поскольку держаться было сложнее уже после прозвища «Василич». —
С откровенным ржачем мы встали и начали «чокаться», потягиваясь в первую очередь к Ксении. Такого тоста я сегодня не ожидал. Да и вообще, Василич к нам присоединялся редко. Но мы знали о его красноречии. А еще он шикарно поет. Особенно, когда выпьет.
Немного погодя слово взял Вадик.
— Давайте и я скажу. Дружище! Я рад, что у тебя так все складывается. Что вы с Машенькой наконец-то нашли друг друга, и даже планируете такое важное событие, как свадьба. Рад, что теперь нам с Лехой приходиться говорить о Сереге во множественном числе, подразумевая зарождающуюся ячейку общества, — мы с Машенькой слушали внимательно, подняв каждый свою посуду. — И я рад, что мы с тобой в самом начале вашего знакомства ввязались в эту авантюру. Я и не подозревал, что такое дело может закончиться подобным серьезным для тебя решением. Не нужно пытаться разобраться в том, что я говорю. Это поймем только мы. Но я очень счастлив, что азарт сменился по-настоящему сердечным делом…
— Вы поспорили на меня? — внезапно перебила Машенька.
Глава 38
— Серый, ты там как-нибудь аккуратненько извинись за меня, — начал шептать Вадик.
Мы стояли на площадке. Марина с Геной уехали первыми. Им нужно было уделить время обитателям приюта. Василич с Ксенией тоже недавно откланялись. Машенька с Ксенией особенно тепло попрощались. Было видно, что эти две подружились. Подруги по несчастью. Наверное, быть женами оперов и правда тяжело. Я же провожал пацанов, заранее выведя их из квартиры.
— Нафига ты вообще начал говорить об этом? — с досадой прошептал я другу.
— Ну распирает меня! Это же круто! Когда еще подобный спор свадьбой закончится?!
Машенька за столом повела себя в очередной раз мудро и умно.
— А чего вы так побледнели? — спросила она с улыбкой, когда Вадик действительно побледнел, а я застыл с глупой улыбкой на лице. Да и не только я. Наступила такая тишина, что можно было услышать шум льющейся воды в соседней квартире.
Василич смотрел на нас с осуждением. Ксения с огорчением. Гена с какой-то ненавистью. Лехе было стыдно так, что он готов был под стол уйти. И только Марина хмыкнула и улыбнулась. Будто все знала и была не удивлена.
— Вадим, вы сознание не потеряете сейчас? — продолжала спрашивать Машенька, поскольку Вадик превратился в белое полотно. Она по-прежнему держала бокал с шампанским в руках и поднятым.
— Я… Мы… — начал блеять друг.
С другого конца стола послышался откровенный женский смех. Это Марина не удержалась:
— Ну мужики. Ну как всегда отчебучили!
Только на этом моменте я набрался храбрости, чтобы повернуть голову и посмотреть на Машеньку. К моему изумлению
— Ладно уже, Вадим. Продолжайте свой тост. А то вы сейчас и правда в обморок грохнетесь. Поднимай вас тут потом, — Машенька смеялась открыто. Она даже бокал поставила на стол, боясь пролить его содержимое. — Вы мне Америку не открыли. Я сразу это поняла.
— Как это сразу? — только и промямлил я.
— Так я тебе в этом почти созналась после пробежки, на которой тебе плохо стало! Просто решила поддержать вашу интригу.
На этих словах начал смеяться Вадик:
— Вот я всегда говорил, что женщины перехитрят любого, даже самого умного мужчину!
Все смеялись. Даже я сделал вид, что весело. А у самого сердце защемило, когда Машенька начала в шутку требовать выигрыш. Сейчас, стоя в общем коридоре, я уже не сдерживал порыва застонать. От горечи. От собственной глупости.
— Ладно, разберусь как-нибудь, — только и пообещал своим пацанам.
Легко пообещать. Как теперь вернуться? Да, Дрозд. Сам себя не узнаю. Если бы мне месяц назад сказали, что я буду стоять под дверью девушки и готовиться к серьезному разговору, расхохотался бы. Никогда мне не приходилось с ними объясняться. А вот с Машенькой частенько такое происходит. Но если раньше это были радостные события и сладостные признания в любви, то сейчас мне как-то не по себе. Страх присутствует. Боюсь, что не поймет. А еще хуже — притворится, что все хорошо.
Я зашел в квартиру. Машенька моет посуду, увлеченно и не обращая на меня внимания.
— Маш, может поговорим? — начал я тихо, подойдя к ней.
— О чем? — спокойной и непринужденно.
— О том, что выяснилось за столом.
— Зачем? Посмеялись и хватит, — старается быть невозмутимой, даже улыбаться, но при этом не поворачивается, не смотрит на меня.
— Маш, я серьезно.
— Сереж, не накручивай. И не мешайся. Я посуду мою.
Я млею от ее «Сереж» или «Сереженька». Даже сейчас мое имя было названо с такой теплотой, что и вправду поверишь в отсутствие проблем и напряженности между нами. Но она была. Машенька так и не посмотрела в мою сторону.
— Так, все. Хватит. Я сам все это вымою, — начал заводиться, выключая воду и силой поворачивая очаровашку к себе.
Она не сопротивляется. Смотрит на меня. В упор. Не боится отвести взгляда. Правильно. Это я должен бояться. И действительно, смотреть ей в глаза сложно. Но я выдержу.
Подхватываю ее и сажаю на столешницу рядом с раковиной. Теперь наши глаза на уровне. Так лучше. Будто смелости набираешься.
— Прости меня. Это я был инициатором. Я хотел тебя «застолбить», чтобы Вадик не сунулся.
— У тебя получилось. Зачем просишь прощения? — спрашивает с легкой улыбкой.
— Потому что тебе это неприятно.
— Почему ты так решил? — пытается улыбаться открыто.
— Я тебя хорошо изучил. Ты можешь улыбаться, но в глазах тоска. Вот как сейчас. Тоска сродни с пережитым горем.
Улыбка пропала. Смотрит серьезно, старается сдержать слезы. Но я заметил, как глаза влажными стали.
— Пустяки. Не мне на тебя обижаться…
— Не понял. О чем ты?
— Неважно, — отмахнулась Машенька и притянула меня к себе. — Я рада, что ты поспорил на меня. Если бы не это, тебя бы сейчас здесь не было, — шептала мне в губы, не прерывая глазного контакта со мной.