Его заложница
Шрифт:
— Арон, — ее голос тоже хрипит. Тёплые ладони ложатся на мои плечи, — Арон. — Дергаюсь.
— Не трогай меня! — рычу. Мне все труднее и труднее держать себя в руках. — Уйди! Закройся в другой комнате! — хриплю сквозь зубы, пытаясь оградить её от себя. Я почти задушил Сашу… — А-а-а-а-а! — не выдерживаю очередную судорогу. Меня выгибает. Дышать трудно… Я бы уже и рад сдохнуть. Только вот помимо шизы здоровье у меня отменное.
Александра
Меня
Страшно.
Нет, я не боюсь этого мужчину. Я боюсь за него. Арона трясёт, словно в лихорадке, голос похож на звериный рык. Я пытаюсь его разбудить, чтобы прекратить этот кошмар. Сердце рвется, и кидает в холодный пот.
Все происходит мгновенно. Арон открывает глаза, резко садится и хватает меня за шею. Смотрит мне в глаза, но будто не видит. Больно, дышать нечем, сердце колотится, как сумасшедшее, накрывает паникой. Цепляюсь за его руку, впиваясь ногтями, пытаясь оторвать его от себя, но все бесполезно. Он смотрит мне в глаза, но не видит. Его черные омуты мутнеют.
Стеклянные.
Страшно.
По позвоночнику идёт холодок. Арон не похож на себя. Это кто-то совершенно другой. Ужасное животное. Черты лица заострились, дышит рвано и все больше и больше перекрывает мне кислород.
— Тварь! — хрипит. Нет, больше рычит, как тот волк.
И все – дышать нечем. Страшно умирать от рук любимого мужчины. Голова кружится, гул в ушах.
Мамочка…
Прости меня. Я у тебя такая дура…
— А-а-а-а-а! — почти теряю сознание, но вздрагиваю от нечеловеческого воя. Он отпускает меня. Падаю на подушки. Кашляю, хватая воздух болезненными глотками. Мыслей никаких нет, ничего не вижу от непроизвольных слез в глазах. Я могу только дышать.
Через какое-то время фокусирую взгляд и вижу Арона, сидящего на полу. Он держится за голову, раскачивается и хрипит, словно раненый зверь.
Замираю, забывая о себе. Он содрогается, словно его бьет судорогами. И мне страшно уже за Арона. Сейчас он беззащитен и нуждается в помощи. Мне хочется обнять его и качать, обещая, что все будет хорошо. Мне хочется порыдать и покричать вместе с ним. Мне хочется забрать его боль и мучения себе. Мне хочется рассказать ему, как я люблю и буду любить всегда. Несмотря на то, что он псих.
Шея болит, дышать до сих пор трудно, голова еще кружится, но я встаю с кровати и иду. Падаю рядом с ним на колени, окончательно забывая о страхе и боли. Точнее, у меня уже болит душа, и ноет сердце за моего мужчину. Теперь паникую от того, что я не знаю, что делать. Как все это остановить?!
— Арон, — зову его. Нет реакции, только содрогается больше и напрягается, словно испытывает нестерпимую боль. Опускаю руки ему на плечи и кусаю губы от того, как его трясет. —
— Не трогай меня, — у него даже голос чужой, рычащий. — Уйди! Закройся в другой комнате! — цедит сквозь зубы, продолжая смотреть сквозь меня. А потом его подбрасывает. И выгибает, словно дали под дых или ударили током. — А-а-а-а-а! — кричит и со всей силы бьет кулаком в пол, разбивая себе костяшки. Еще и еще, в одну точку. Мощными ударами, ломая свои руки, как бесчувственная машина. А у меня слезы из глаз текут, и трясет вместе с ним, как будто мне тоже очень больно.
— Арон! — ловлю его руку, пытаясь остановить самоуничтожение. Но он отшвыривает меня, как тряпичную куклу. Снова подползаю к нему и утираю слезы, застилающие глаза.
— Арон, пожалуйста, не надо! — кричу, пытаясь достучаться до него.
— Я сказал, уйди! — он резко поднимается с места, оглядывается сумасшедшими глазами, словно что-то ищет. Соскакиваю к нему и кидаюсь на шею.
— Пожалуйста! — уже рыдаю в голос. Арон замирает, только хрипит, тяжело дыша. Обхватываю его лицо, заглядываю в пугающие стеклянные глаза. — Пожалуйста, услышь меня. Арон… — глотаю слова, пытаясь подавить истерику. — Мне очень страшно. Вернись ко мне… — глажу его по лицу, лихорадочно целую, а он не двигается. Весь напряжённый, словно гранитная глыба. — Я люблю тебя… — всхлипываю, вновь обнимая его за шею. — Слышишь? Очень сильно люблю. Вернись ко мне! — утыкаюсь носом в его шею и глубоко дышу.
ГЛАВА 32
Александра
Он замирает. Кажется, вообще не дышит. Любая другая женщина на моем месте хотела бы услышать ответное признание, а я рада уже тому, что мои слова заставили его остановиться. Смотрит настороженно, исподлобья, а я будто хожу по краю.
— Вот так, все хорошо, — тихо шепчу Арону. — Это я, твоя кошка. Кстати, почему кошка? — спрашиваю, пытаясь отвлечь. Арон глубоко вдыхает, со свистом втягивая воздух, а я осторожно опускаю ладони на его грудь, поглаживая сумасшедшее бьющееся сердце.
— Потому что глаза зеленые, яркие, и грация как у дикой кошки, — сравнительно спокойно отвечает он.
— Правда? — пытаюсь улыбнуться, перехватываю его разбитую в кровь руку. — Есть аптечка? Нужно обработать, — стараюсь говорить размеренно и тихо. Он отрывает от себя мои руки и молча направляется на выход. — Арон? — иду за ним.
— Ложись спать! — четко приказывает и захлопывает перед моим носом дверь. Облокачиваюсь на стену и тихо сползаю на пол. Дышу, обхватив горло. До сих пор чувствую его сдавливающую руку.
За окном светает. Тишина. Арона не слышно. Поднимаюсь на ноги, одергиваю футболку и выхожу из комнаты. Спускаюсь вниз. Тихо. Такая пугающая утренняя тишина. Выхожу на терассу и нахожу Арона, сидящего на ступеньках. Он курит и смотрит куда-то вдаль. Сажусь рядом с ним и тоже молча смотрю на рассвет над рекой. Пахнет водой, свежестью, росой и ранним утром. Он прикуривает еще одну сигарету и отдает мне. Беру, затягиваюсь. Слишком крепкие сигареты. Закашливаюсь, но тяну горький дым ещё и еще.