Его заложница

Малиновская Маша

– Ты бы шапку натянула, – замечает Шторм. – Нос красный от холода.

– А ты прям сама тактичность, – кривлюсь, закрываю ладонями рот и нос и дышу, пытаясь согреть его. Он – моя ахиллесова пята. Стоит только немного замёрзнуть, сразу краснеет кончик. Родители в детстве зимой всегда мне шарф до самых глаз натягивали, стоило температуре опуститься до нуля или подняться ветру.

– Так мне тебя вернуть невредимой надо.

– Так, может, не стоило тогда и похищать?

Шторм закатывает

глаза, демонстрируя, что желания обсуждать это у него нет.

Ну и ладно. Подумаешь.

Но капюшон я всё же натягиваю.

Сегодня солнечно. В лесу, конечно, это не явно ощущается, но учитывая, что деревья ещё не оделись в листву, то света достаточно. А если поднять голову, можно увидеть голубое небо.

После дождей и схода снега с гор почва под ногами пружинит. Где-то грязи больше, где-то, где чуть повыше, ступать более твёрдо.

Шторм шагает уверенно, будто ходит тут не впервые. На телефон не поглядывает – знает, что связи тут ещё нет, видимо.

Попетляв между деревьями, мы выходим на узкую лесную тропу. Я иду сзади. Молчу. Наверное, я должна злиться, что он потащил меня по лесу бродить, но порчему-то не чувствую негатива. Ни в сторону Шторма, ни в сторону самой прогулки. Неожиданно для самой себя понимаю, что мне тут хорошо. Я не особый любитель лона природы, но здесь и сейчас, пока ноги шагают по лесной тропке, в голове становится как-то легко и свободно.

– Ух ты, что это? – окликаю Шторма, заметив сбоку в деревьях странные каменные сооружения.

Они выглядят необычно. Небольшие коробочки-домики с большой плоской плитой-крышей, в одной из стенок идеально круглое отверстие, будто вырезанное при помощи современной техники. Домиков этих несколько. Они выглядят древними и будто затеряны в деревьях, словно спрятались, прикрывшись мхом.

– Это дольмены, – отвечает Руслан, приостановившись и повернувшись туда же, куда и я. – До сих пор неизвестно, зачем они тут. Склоняются к тому, что это древние захоронения черкесов. А ты приезжая?

– Нет, я родилась в Краснодаре. Родители приезжие.

– Странно тогда, что не слышала про это место.

Я, собственно, вообще мало что знаю про Краснодарский край. Отдыхать мы с родителями по большей части летали то в Турцию, то в Индонезию или Таиланд. Ну в Сочи пару раз и в Анапу. Хотя мама не раз говорила отцу, что хочет и на местные небольшие курорты съездить, чтобы тихо и людей поменьше.

В ответ я пожимаю плечами, и мы идём дальше. Поднимаемся сначала немного вверх по склону, потом спускаемся.

– А разве связь не будет лучше, когда мы находимся выше? – спрашиваю Шторма.

– Связь будет лучше там, где есть вышка. Она ниже.

Он не особенно многословен, поэтому я продолжаю следовать за ним молча. Наблюдаю, рассматриваю

всё вокруг, стараясь не отстать.

С удивлением отмечаю про себя, что лес, хотя ещё не оброс новой листвой, фонит зелёным. Присмотревшись, замечаю, что стволы и большие ветви опутаны каким-то растением с мясистыми насыщенно-зелёными листьями, из-за чего лес не кажется рыжим и пустым.

Мы идём ещё достаточно долго. Я устаю и уже просто пялюсь Шторму в спину. Широкую, с резким огроменным разворотом плеч. А он знай себе шагает в одном темпе. Годами натренирован, ему такая физическая нагрузка – сущая мелочь. В отличие от меня.

– Давай передохнём, – прошу его жалобно. – Я устала. И голова уже шумит.

– Это не твоя голова, – усмехнувшись, отвечает на ходу, не сбавляя шага. – Скоро отдохнём.

Я начинаю прислушиваться. Монотонный гул и правда мне не кажется. И чем дальше мы идём, спускаясь по тропке вниз, тем сильнее он становится.

И когда мы, обогнув большой валун, выходим на большую поляну, я понимаю, откуда был этот шум, заполняющий лес. А точнее, вижу глазами.

Вид, который открывается мне, просто потрясающий. Дух захватывает в прямом смысле.

Передо мной поляна, на которой уже зеленеет молоденькая травка и синеют глазки первоцветов. А над этой поляной с высоты скалистой горы мощным потоком обрушивается самый настоящий водопад. Сильный, быстрый, с облаком белых брызг.

Внизу он образует маленькое озерцо-блюдце, которое уходит в реку, огибающую поляну.

– Боже… – говорю потрясённо. Слышно плохо даже себя саму, шум воды заглушает. – Это невероятно красиво.

– Летом, когда всё зелено, ещё красивее, – Шторм останавливается рядом.

Я привыкла видеть на его лице напряжение, злость, ярость. Привыкла наблюдать, как он сосредоточивается в бою, как направляет, концентрирует на противнике все свои чувства и эмоции. Один только взгляд клинку подобен. А сейчас… сейчас он другой. Совсем. Стоит рядом, расслаблен, смотрит на великолепную картину природы с восхищением. Так смотрит, будто очень скучал по этому месту, будто давным-давно знаком с ним.

– Пшадский водопад, – говорит, улыбаясь. Он так редко улыбался, что меня эта его эмоция удивляет не меньше, чем наполненный светом взгляд, которым он смотрит на водопад. – Их больше сотни, но этот – самое сердце. Он больше двадцати метров в высоту. Только представь эту силу, Алиса. Эту мощь потока.

Я замираю рядом с ним. Я, Шторм и бескомпромиссная мощь природы перед нами. Мне даже кажется, что Руслан в чём-то ассоциирует себя на ринге с этим местом. Вдохновляется им.

– Я приезжал сюда перед каждым боем, – он вроде бы говорит со мной, но взгляд направлен вдаль.