Его желание

Фокс Нана

— Мне и обратного не говорили, — резонно замечает Заноза.

— Прости. — Мимолетный поцелуй в кончик вздернутого носика. — Вот говорю. Ты моя! Вся без остатка! Я тебя никуда не отпущу. Я без тебя просто не смогу. Без тебя и нашего сына…

Эпилог

*Ксения*

— Заноза, — ласково шепчет Глеб, касаясь губами моего затылка, — мы завтракать сегодня будем?

Он стоит у меня за спиной, и его

большие горячие ладони медленно ползут по моей округлившейся талии, по-хозяйски укладываются на живот, и наша дочь приветствует его, легонько толкаясь своей маленькой пяточкой куда-то мне под ребра.

— И тебе привет моя сладкая булочка! — нежно приветствует он малышку, наклоняется, задирает на мне футболку и целует меня в то место, куда только что толкнулась наша крошка.

— Сейчас, — хрипло выдыхаю, потому что, как всегда, в такие моменты у меня в горле собирается ком сентиментальности и глаза щиплет от слезинок счастья. — Еще пару минут, мне надо отфотать эту красоту.

— Вот так вот, булочка, мы тут и живем, — жалуется он дочери, все так же склонившись над моим животом.

Мне чертовски неудобно работать над инсталляцией «субботний завтрак для любимых», а тем более запечатлевать это все на телефон, но я стою, почти не шевелясь. Никогда не мешаю им общаться.

Пропустив мою беременность Максом и первые месяцы его жизни, сейчас Глеб с упоением наверстывает упущенное и трясётся надо мной, словно я редкая фарфоровая ваза, способная разбиться от легкого дуновения летнего ветерка.

А я? Я млею от его заботы, пропитанной любовью, кутаясь в наше счастье, как в плащ-палатку, надежно защищающую наш хрупкий, маленький мир.

— Буди Максика, будем завтракать. — Я разворачиваюсь в кольце его надежных рук и, привстав на цыпочки, целую в губы.

— Угу, — вздыхает Глеб, углубляя поцелуй.

— Вы опять? — Недовольный, сонный детский голосок и топот босых ножек вихрем врываются в тишину наступающего утра.

Глеб улыбается, отстраняясь от меня, и подхватывает на руки сына. Кружит его, а тот заливисто смеется.

— Вот подрастешь, встретишь свою женщину и будешь с ней целоваться каждые пять минут, — поучает он Макса.

Любуюсь ими, положив ладони на живот. Я счастлива, безумно счастлива!

Да, дура была, когда скрывала одного от другого. Но судьба-то знает лучше нас, все наши пути-дорожки, встречи-расставания и неизменно ведет к тому, без чего мы уже жить не можем.

— Не-а, — отрицательно качает головой не по годам смышленый Макс.

Ему почти пять, но порой он демонстрирует такие взрослые мысли, которые вводят нас с Глебом в ступор и заставляют перелистывать талмуды по воспитанию гения.

— Будешь, будешь, — подначивает его Глеб.

— Ну, ты же сам говорил, что такой, как мама, больше нет на всем свете, — серьезно подмечает наш малыш.

— Это да, — подтверждает взрослый мужчина и, перехватив сына, держит его одной рукой, а второй обнимает меня.

— Мы завтракать будем? — вновь недовольно бубнит Макс, разрушая наш с Глебом зрительный контакт.

Дружно завтракаем, а после идем паковать чемоданы. Глеб организовал себе отпуск, и на семейном совете

было решено провести его на белоснежном песчаном пляже уединенного острова. Тем более, там нас дожидается собственная вилла, полученная мною пару лет назад в качестве свадебного подарка.

Глеб тогда даже организовал выездную регистрацию, и это было так романтично и незабываемо красиво в лучах заходящего солнца, под тихий шелест набегающих на берег теплых волн и далекие крики чаек!

— Я уже решил, что это никогда не случится, — довольно выдыхает он и надевает на мой пальчик колечко с россыпью бриллиантов по всему ободку.

Шутка ли, больше двух лет ждать ответа на предложение сменить фамилию и статус, сделанное по всем правилам в кругу семьи и стоя на одном колене. Папа дал добро, мама сентиментально утерла слезу, а Ришка, сосланная Глебом в закрытый частный колледж для девушек где-то на окраине Лондона, вообще объявила молчаливый бойкот.

«Мне нужно время, — сказала я тогда, сглотнув ком растерянности».

Было ли это страхом? Не знаю. Мне просто хотелось побыть парой, походить на свидания…

— Ну, нам же и так хорошо, — пожимаю плечами, — я знаю, что ты нас любишь, и этого мне достаточно, а штамп…

— Люблю. — Он целует меня, не давая сказать более ни слова. — И любил всегда, только был дураком, гоня от себя эти чувства столько лет.

Жар его губ рушит все преграды, растапливает лед, и я всецело отдаюсь его власти, страсти и неутомимому желанию.

Телефонный звонок, а следом за ним недовольный голос Глеба, отчитывающего абонента, вырывают меня из плена воспоминаний, и я откладываю в сторону стопку детских футболок, так и не положив их в чемодан.

— Что-то случилось? — переживаю, глядя на его хмурое лицо.

— Не так страшно, как может показаться, — успокаивает меня муж, — но вылет откладывается примерно на неделю.

— Ну и ладно! — машу рукой. — Только Ришке позвоню, предупрежу…

— Угу, — звучит уже как-то отрешенно.

— Езжай в офис, разбирайся, а мы погуляем в парке и позже заедем к тебе.

— Прости. — Он обнимает меня, вздыхая, целует в лоб, и спустя минут десять за ним закрывается входная дверь.

Я ничуть не расстроена резкой сменой планов. Знаю, что они все равно исполнятся, потому что с тех пор, как наши жизни слились в одну, я верю ему безоговорочно. Он ни разу не обманул моих надежд и выданного кредита доверия. Глеб безумно любит сына, а тот обожает отца, и вместе они настолько гармоничны, что я порой мысленно ругаю себя, за то, что эти двое из-за моей глупости могли не знать друг о друге.

— Ма, не плачь. — Нежная детская ладошка касается моей щеки. — Папа же всегда держит слово, — заступается он, — значит, мы полетим на море! — твердо заявляет сын, а я улыбаюсь, обнимаю его и тихо киваю в ответ.

P.S. На отдых мы полетим через неделю, а по возвращении из него, прямо в аэропорту, у меня начнутся схватки — на два месяца раньше срока. Глеб будет присутствовать на родах и первым возьмет нашу малышку Дашеньку на руки, после чего заявит мне, что больше мы в роддом ни ногой.