Его зовут Ангел

Милтон Анна

– Как Егор?
– спрашивает Ангел. Он берет дело в свои руки, и спасает нас обоих.

Я напрягаюсь, когда слышу это имя.

– Без понятия, - холодно отзываюсь я.

– Вы не общаетесь?
– кажется, Ангел искренне удивлен.

– Нет.

– Почему?

Я в замешательстве смотрю на него.

– Почему?
– повторяю я, и мой голос неосознанно повышается.
– Он так жестоко с тобой поступил…

– Со мной, а не с тобой, - осторожно перебивает Ангел.

– Это все равно, что предать меня, - во мне бурлит обида, которая появилась в

одно мгновение из воздуха.

Я не понимаю, как Ангел может волноваться о Егоре, когда тот так поступил с ним? Я не понимаю, почему он вообще думает о нем? Разве ему не должно стать все равно? Разве Егор того не заслуживает? За свою трусость. За свое отношение.

Я не понимаю. И никогда не смогу понять.

Но… но это же Ангел, и он всегда будет беспокоиться о тех, кто ему дорог, даже если эти люди бросают его в беде. Он святой, не иначе.

– Помнишь мой девиз?
– спрашивает Ангел, возвращая меня в суровую реальность из темных мыслей.

– Да, - неопределенно киваю я.
– Самый темный час - перед рассветом.

Ангел медленно и тяжело втягивает в себя воздух и резко выдыхает.

– Так вот, рассвет для меня никогда не наступит. Я навсегда остался в этом самом темном часу, - его губы плотно сжимаются.
– Мне стоит поменять девиз. Как насчет: «Смирись, потому что это единственное, что остается делать. Смирись, потому что это все, на что ты способен».

Я качаю головой.

– Не говори так, - произношу, почти умоляю я.

– А как мне еще говорить? Как?
– Ангел кидает на меня обреченный взгляд.
– Вселенная не на моей стороне. Не в этот раз. Знаешь, я думаю, это проклятье. Сначала та авария, а сейчас… - он не договаривает, но я понимаю, что он хотел сказать.
– Словно я в черном списке Судьбы, и она непонятно за что предъявляет мне счет. Но почему? Почему я, Августа?
– поверь, Ангел, этот вопрос меня тоже мучает.
– Пусть это звучит эгоистично, но в мире семь миллиардов людей, и есть те, кто действительно заслуживает того, что получил я, но… - Ангел едва не стонет от разочарования и обиды.
– Но в итоге страдаю все-таки я. И это совершенно, совершенно несправедливо.

И я полностью с ним согласна. Почему хорошие люди должны страдать? Почему все складывается таким образом, что на их пути встает много испытаний и бед? Что это? Аванс за то, что, допустим, их будет ждать после смерти, на небесах? Но если рая нет, если после смерти ничего нет, то в чем тогда смысл? Ведь жизнь одна, и обидно, когда она проходит мимо, когда человек теряет возможность совершить многое из того, что планировал, хотел, о чем мечтал.

– Мама говорит, что шанс есть, что я снова смогу ходить, - говорит Ангел, но я не слышу в его голосе веры.
– Но это какие-то жалкие двадцать, а то и меньше процентов…

– Но это же хорошо, - немного оживляюсь я.
– У тебя есть шанс, а это главное.

– Этого мало, Августа, - с грустью улыбается Ангел.
– Этого так мало для веры.

Я сжимаю кулаки за спиной и становлюсь перед ним, чтобы он видел меня, и я видела его.

– Помнишь, ты говорил о том, что существует в этом

мире что-то невозможное, что и заставляет тебя предполагать существование Бога?
– спрашиваю я.

– Сейчас я полностью убежден в том, что ошибался, - напряженно кивает Ангел.
– Его нет. И ничего волшебного тоже. Сейчас я как никогда уверен, что существует лишь то, что есть. А это: инвалидное кресло и куча упущенных возможностей.

– Я думаю, что вера - это и есть нечто необыкновенное, волшебное, - говорю я и внимательно смотрю на Ангела.
– Я точно знаю, что этому понятию не дано научного определения. Поэтому вот оно - проявление Бога. Ты понимаешь?

– Пока не очень.

– Теперь я знаю, почему люди верят. Потому что это разбавляет их мрачную реальность, потому что это помогает им справиться с бедами. Вера, надежда, - я слабо улыбаюсь.
– И пусть даже если когда-нибудь будет стопроцентно научно доказано, что Господа не существует, вера будет всегда, и поэтому будет Бог. Бог - это не какой-то определенный персонаж. Это не тот, кто создал вселенную, или что-то вроде того. Бог - это тот, кто живет в сердцах тех, кто нуждается в вере. Вера - это и есть Бог, Ангел.

Ангел хмурится.

– Впервые за наше знакомство я тебя не понимаю, - бормочет он.

– Поверь, - говорю я.
– Поверь в то, что сможешь вновь ходить. Я верю в это. Каждый день, потому что у меня появилась причина на что-то так отчаянно надеяться. И знаешь что?

– Что?

– Это помогает, - моя улыбка становится широкой.

***

Вечером того же дня в дверь раздается звонок. Я сижу в своей комнате в обнимку с учебниками, пытаюсь делать домашнее задание по физике, но не могу сосредоточиться, что совершенно не удивительно в свете последних событий.

Я удивляюсь, когда мама заходит ко мне.

– К тебе пришли, - говорит она.

Я отрываю взгляд от учебника и в полном недоумении смотрю на нее.

– Ко мне?
– переспрашиваю я. Мама не ошиблась?

– Да. Егор, - поясняет она и выходит из комнаты.

Егор? Зачем он пришел?

Я чувствую, как во мне тут же просыпается злость, и надеваю на лицо серьезную маску. Я встаю со стула и иду к двери. Они открыты, у порога скромно стоит Егор.

– Привет, - говорит он, когда замечает меня.

Я знаю, что мама стоит неподалеку и наверняка все слышит, поэтому заставляю себя расслабленно сказать «привет» в ответ.

– Зачем пришел?
– каких трудов мне стоит прятать желание нагрубить Егору!

– Я… я хотел поговорить, - неуверенно отвечает он.

Я не удерживаюсь и удивленно вскидываю брови.

– О чем?

– Об… Ангеле, - его имя он произносит почти шепотом.

Я удивляюсь еще больше.

– А тебе не все ли равно?
– слабо язвлю я.

Егор слабо вздрагивает и пошатывается назад после моих слов, как от пощечины. И впервые с тех пор, как он заявил, что не может общаться с Ангелом, мне становится жаль его, но лишь на секунду, когда в его темных глазах блуждает растерянность.