Его

Сноу Дженика

Она промолчала, не удосужившись подтвердить его догадку и спросить, потому что не могла сформулировать правильно вопрос. Он продолжал гладить ее ногу и склонился на дюйм ближе. Все то влечение, которое она испытывала к нему в течение прошлого года, казалось больным чувством, как будто она должна была разглядеть в нем что-то темное, возможно, даже способность творить темные дела.

– Не бойся меня, - он говорил глубоким бархатным голосом, а его теплое дыхание коснулось ее волос, которые упали на щеку.

– Мне трудно в это поверить.
– Слова словно вырвались из нее, но после сказанного стало немного легче.

Он тяжело вздохнул и убрал руку

с ее лодыжки.

– Согласен, в это трудно поверить.
– Переместившись на кровати, он повернулся к ней спиной и уставился в окно. В голову пришла мысль ударить его чем-нибудь тяжелым, но чем, рукой? Цепь была короткой, она даже не могла подтянуть колени к груди, ей не хватит свободы движения, для того чтобы попытаться сбить его с ног. Боже, о чем она размышляла? Этот мужчина сложен как гора. Да даже если она изо всех сил попытается ударить его… что в данный момент не представлялось возможным, поскольку из-за снотворного она была слаба… это только сильнее разозлит его.

– Ты собираешься причинить мне боль?
– У нее ничего не болело в данный момент, за исключением головной боли от транквилизаторов, но это не означало то, что, возможно, он собирается причинить боль позже.

Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее.

– Почему ты думаешь, что я обижу тебя?

– Это вопрос с подвохом?
– Бетани было еле слышно. Этот мужчина был опасен, а для того чтобы стать начальником службы безопасности, он должен был быть смертельно опасным. Насколько она знала, у него было прямо таки болезненное желание наблюдать за ее страданиями, садистам вроде него необходимо чувствовать боль, это заводило их.

– Нет. Уверяю тебя, в этом плане я очень серьезен, Бетани.

Ей не должно было нравиться то, каким тоном он произнес ее имя, и она чувствовала что-то похожее на недомогание, когда легкая дрожь отдавалась спазмами внизу живота. Он произнес ее имя почти успокаивающе.

– Сейчас, если ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль, потому что тебе она нравится… - Он развернулся на кровати и теперь находился прямо напротив нее.
– Я могу это устроить. Я не садист. Но видеть тебя сгорающей от наслаждения, неважно, каким способом, для меня абсолютно точно будет удовольствием.

Боже.

Бетани покачала головой, чувствуя после этих слов еще больший страх.

– Ты больной псих!
– Слезы потекли по ее лицу, и он протянул руку для того, чтобы вытереть их с ее щек. Она инстинктивно ударила по протянутой руке и как только почувствовала соприкосновения их рук, задрожала от ужаса. Он не ударил ее, как она ожидала, просто продолжал смотреть невозмутимым взглядом.

– Я полон недостатков, Бетани.

Его фразы были такими загадочными, что она почувствовала, как ее охватывает дрожь.

– Эйб, пожалуйста… - Она не знала, о чем ее «пожалуйста» - просьба отпустить ее, отвезти домой, или же просто объяснить причины ее похищения. Все эти немые вопросы были искренними, но он снова молчал. Будто это было игрой разума: наслаждаться вопросами, которые так и не получат ответа.

– Тебе не понравятся мои ответы на вопросы, Бетани.

Она промолчала и так же пристально, копируя его взгляд, посмотрела на него.

– Я приготовлю тебе что-нибудь покушать, чтобы быстрее вывести из организма транквилизаторы.
– Он встал и направился к выходу. Как только он вышел и запер за собой дверь, она, наконец, осмотрелась. Комната была полупустой: кровать, на которой она лежала, маленький комод, большое окно прямо напротив кровати. Из окна было видно густой лес. Как далеко она от

дома родителей? Она все еще в Калифорнии? Господи, сколько вопросов, на которые был необходим ответ, но пока - слишком рано задумываться о причинах происходящего. Нужно сосредоточиться, найти выход из этой передряги. В конце концов, в чем разница, какая причина ее похищения, если он все равно похитил ее. Была масса причин для его поступка: шантаж, выкуп или он просто психически больной ублюдок. Мысль о том, что раньше он казался ей привлекательным, вызывала дурноту, но хуже всего было то, что он до сих пор был ей приятен. Быть может, это она была больная.

Бетани подползла к краю кровати и спустила с нее одну ногу. Она попыталась встать на обе ноги, но цепь фиксировала вторую, ее длины хватило лишь только согнуть колено. Деревянный пол холодил босую ступню, и она только сейчас поняла, что одета не в вечерний наряд. Сейчас на ней были одеты спортивные штаны и футболка, и то и другое было точно по ее размеру.

Осознание этого испугало ее еще сильнее, сильнее чем понимание того факта, что он раздел ее и надел новые вещи, будто она была безвольной куклой. Трусики были на месте, но бюстгальтера не было, и она инстинктивно прикрыла грудь руками. Слишком поздно было это делать, но она чувствовала себя нагой, несмотря на одежду. Протянув руку, Бетани обхватила пальцами холодную цепь. Дернув ее, она поняла, как и предполагала, цепь прикреплена не к кровати, а привинчена к стене. Как только она отпустила цепь, дверь распахнулась. Эйб стоял в дверном проеме с тарелкой в руке и бутылкой воды подмышкой.

Он бросил взгляд на нее, потом на цепь.

– Убежать у тебя не получится, но если ты будешь хорошо себя вести, я дам тебе больше места для передвижения.
– Он сделал шаг в комнату, и Бетани застыла на месте. Когда он оказался прямо перед ней, она откинула голову назад и посмотрела на лицо Эйба, частично скрытое тенями.
– Со временем, ты поймешь, что быть со мной - лучшее для тебя. Я не сомневаюсь в этом.
– Он наклонился, и Бетани пристально посмотрела в его глаза.

– Я никогда не приму тот факт, что это для меня лучшее.

Эйб поставил тарелку и бутылку воды на кровать. Наклонился, посмотрел на нее, просто подняв глаза.

– Ты поймешь, Бетани.
– Он выпрямился, но сразу не ушел. То, как он смотрел на нее, жутко нервировало, и Бетани поняла, что постоянно ерзала на кровати в попытке избавиться от того, что он заставлял ее чувствовать, хотя и понимала, что выхода не было.

– Я вернусь через некоторое время и проверю, все ли ты съела.

Она посмотрела на тарелку и увидела на ней тост, творог и фрукты. Желудок свело, но ее захлестнули эмоции сильнее, основанные на том простом факте, что это был именно такой завтрак, который она ела каждое утро… когда завтракала, вот так вот.

– Ты следил за мной!

Ситуация казалась нелепой, учитывая тот факт, что Эйб - личный телохранитель ее отца, как любой из охраны он должен был быть невидимым. Это казалось нелепым, но это правило установил сам отец, она понимала, из-за тщеславия, постоянное присутствие кого-то рядом для обеспечения безопасности связывало по рукам и ногам, портило имидж. Она думала, что Эйб промолчит в свойственной ему манере, но он удивил и напугал ее своим ответом.

– Да, я следил за тобой. За последний год я видел все, что ты делаешь, изучил твой распорядок дня, узнал обо всем, что ты любишь и не любишь. Я знаю о твоем счете в банке, которым ты гордишься, потому что эти деньги ты заработала сама, а не получила от отца.