Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет

Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет.

А также для тех взрослых, которые захотят понять, наконец, то, что им не удалось понять до 16-ти. Короче говоря – для всех, кто решится отбросить мифы и россказни о прекрасной эпохе Брежнева и о «плохих» 90-х – тех самых, для которых в течение «нулевых» лет политтехнологи хитроумно закрепили в сознании людей одно именование: «лихие девяностые».

Для тех, кто сам захочет понять недавнюю историю своей страны в ее драматической и вселяющей надежду реальности.

Кто задумает узнать, какие же они были на самом деле – эти 90-е…

И еще он узнает из этой книжки историю недолгой и яркой жизни одного из самых замечательных людей российского XX века.

Подумавши, пришла я к выводу, что эта книжка – все-таки не для каждого даже из смышленых.

А только для таких, кто или уже любит и умеет анализировать, или хочет этому выучиться.

А что это значит – «анализировать»?..

Ну, это прежде всего – думать. Работать головой. Пользоваться своим разумом как рабочим инструментом.

Не довольствоваться одними эмоциями – типа «Не нравится, и всё!» Или – «А моя бабушка говорит, что…». Но пытаться узнать и понять.

Вам кажется, например, что кто-то поступил плохо. Потому что причинил лично вам и вашим близким какое-то – и, может быть, очень чувствительное – неудобство.

Но этого, должна вам сообщить по секрету, еще недостаточно для того, чтобы тут же его возненавидеть и начать поносить. (Хотя многим взрослым дяденькам и тетенькам у нас в России кажется, что совершенно достаточно.)

Сначала нужно разобрать все происшедшее на составные части. Затем установить между ними причинно-следственные связи…

Впрочем, прояснится все это дальше.

Когда Егору исполнилось четыре года, его отдали в детский сад. Ходить туда он не любил. Ему хорошо было дома, где соблюдались «либеральные порядки»: как рассказывает его мама, разрешалось все. Кроме того, что не разрешено: лгать, лениться, сквернословить и плохо относиться к старшим.

И когда однажды Егор заболел и долго просидел дома, то очень даже радовался. Когда же выздоровел – отправился в садик с большой неохотой.

А его там встретили прямо-таки очень хорошо, радостно и ласково:

– А, Егорушка! Как хорошо, что ты пришел! Тебя так долго не было, мы все по тебе так скучали. И ты, наверно, тоже скучал по своему садику? Да?

Его мама вспоминала много лет спустя, как он стоял перед воспитательницей, бледный и сосредоточенный: ведь он был приучен не лгать… Наконец любезно улыбнулся и тихо сказал:

– Да.

Он не смог ее огорчить, сказав правду. И, после мучительных колебаний, принял одно из первых в жизни трудных решений.

Дома были мама и папа – недавний подводник, теперь журналист, мало бывавший в Москве, все больше в плаванье, откуда писал свои корреспонденции. «По морям, по волнам, нынче – здесь, завтра – там».

Прибегая домой со двора, Егорка с надеждой спрашивал:

– Папа дома?

Мама читала Егору разные книжки, среди них – книги обоих его дедушек. Он никогда их не видел, но все равно любил. Аркадия Гайдара – папиного папу. И Павла Бажова – маминого.

Дедушек давно не было на свете, но висели на стене их портреты: один – молодой, со смеющимися глазами, другой – с бородой, но добрый. И книги их стояли на полке. Всегда можно взять их и почитать.

Зато у Егора были целых две бабушки.

Папина мама жила в Москве, а на лето снимала в Лунине дачу. И Егор всю зиму мечтал о Дунине, о том, как будет там играть с друзьями. А мамина мама жила в Свердловске (хоть теперь вы такого города на карте не найдете – он снова, как в прошлые века, давно уже называется Екатеринбургом). Туда он тоже ездил летом. И очень любил уютный бревенчатый бажовский дом.

Дома, в московском дворе, тоже были друзья – мальчики и девочки. Перед девочками Егор немножко робел – ведь с ними нельзя обращаться так же, как с мальчишками! Его отцу, морскому офицеру, это бы не понравилось.

Однажды утром раздался требовательный звонок в дверь. Мама открыла. На пороге стояла Таня Тройчешникова собственной персоной – самая красивая девочка во дворе, в новом платье…

– Егор дома? – строго спросила она.

Егорка вышел, ошеломленно взирая на чудное виденье.

– Нам пора идти гулять, – сказала Таня твердо.

И Егорка, как лунатик, вышел из дома вслед за Таней, не только не спросив у мамы разрешения, но даже не взглянув в ее сторону!.. Слишком сильным оказалось впечатление от неожиданного визита Тройчешниковой.