Ехал грека через реку

tapatunya

— И как вы можете разгуливать по городу в мужском спортивном костюме?

— Правда? — Асе вовсе не улыбалось рассказывать Адамовым родственникам про температуру Евы, кто знает, что они могут выкинуть. Привлечь министра здравоохранения или отправить ребенка на лечение в Швейцарию. — Я не заметила.

— Адам спятил, — скорбно констатировала Мадина.

Наутро Ева проснулась, как ясное солнышко, совершенно здоровой. Адам еще только протирал глаза, а она уже летела через весь этаж во взрослую спальню, чтобы нырнуть

под одеяло Аси.

Его девицы совершенно невыносимы, — так думал Адам, плетясь за ней следом.

Они устроили трагедию и драму на ровном месте.

Как будто их разлучили навек.

Сослали на рудники Сибири.

— Господи, я чуть не умер, — простонал Адам, падая на кровать рядом с Асей по другую сторону от Евы и разлаписто обхватывая ее.

— Ты устала носить тазики? — спрашивала его дочь у Аси.

— Очень. Тазик за тазиком. Тазик за тазиком.

— О чем вы говорите? — не понял он, прижимаясь щекой к растрепанным волосам и с наслаждением жмурясь.

— О тазиках слез, — пояснила Ева. — Почему ты так плотно прилепился к Асе?

— Потому что соскучился.

— Вы жених и невеста? — наседала его дочь.

Адам открыл глаза, разглядывая нависшую над ним мордашку.

— А что, — уточнил он, — нельзя?

Она округлила глаза и, ойкнув, принялась тормошить Асю.

— Вы жених и невеста?

— Ну я бы не стала так радикально ставить вопрос, — попыталась увильнуть от ответа его несговорчивая няня.

— Да или нет! — завопила Ева.

— Да, — сказал Адам.

— Нет, — сказала Ася.

— Издеваетесь над ребенком? — возмутилась Ева.

— Что значит — да? — Ася села на кровати, сорвала с глаз маску и развернулась к Адаму. — С какой стати — да?

— А кто вчера просил моей руки и сердца у моей мамы? — засмеялся Адам, на всякий случай перекатываясь на другой конец кровати. — Она мне звонила в страшном волнении.

— Кто просил твоей руки? Кому надо твое сердце? — она бросила в него подушкой. — Я что, уже и навестить не могу человека?

— Значит, жених и невеста, — сделала вывод Ева, — пойду-ка я с Васькой пока поиграю.

И убежала, хихикая и закрывая за собой двери.

Ася хмурила брови и смотрела ей вслед.

— Дорогое мироздание, — Адам посмотрел на потолок с лепниной, — спасибо тебе за такую дочь! — и опрокинул Асю обратно в развал одеял и подушек.

39

— Ты можешь мне внятно объяснить, — спросила Вика, влетая в их кабинет. Она пошла за кофе и провалилась куда-то на добрых полчаса, — почему вся контора считает, что твоя чокнутая няня ходит в твоих невестах?

— А это, наверное, Ева прошлась по офису, — объяснил Адам благожелательно.

— Да с чего она вообще это взяла?

— Ну, у меня очень умный ребенок.

Вика обрушила на его стол кипу папок. Адам едва увернулся от этой лавины.

— И

ты, Брут, — воскликнул он. — Приступай быстрее, у нас еще полно работы.

— К чему? — запнулась она.

— Ну ты же сейчас будешь меня воспитывать. Говорить, что я свихнулся. Про разницу в возрасте. Про наших раздельных детей. Про то, что моя няня чокнутая. В последнее время все вокруг только и заняты тем, что рассказывают мне, как сильно мы с Асей не подходим друг другу.

— Тебе не приходило в голову, — Вика стряхнула собственноручно организованную гору папок и присела на стол, чтобы пригладить его волосы, — что все вокруг правы, а ты дурак?

— Приходило, — с Асиным простодушием признался Адам. — Но я подумал, какая разница, дурак я или умный. Предпочел мыслить категориями счастлив или не счастлив.

— Больше разума в твоем теле, чем в твоей высшей мудрости, так говорил Заратустра, — и она, наклонившись, поцеловала его в щеку. Адам дернулся.

— Что на тебя нашло?

— Добрый дух. На самом деле между тобой и Асей я бы тоже выбрала Асю. Ты нытик и самодур одновременно, худшая комбинация из всех возможных. Мне памятник требуется из золота за то, что я столько лет разруливаю твои проблемы с коллективом и выношу твои закидоны.

— Что-то мне подсказывает, что ты опять просишь повышения.

— С другой стороны, — невозмутимо продолжала Вика, — я посмотрела все серии «Шизоидной бывшей» и могу сказать, что темная сторона твоей няни действительно пугает. Так что, ребята, вы сделаете жизнь друг друга невыносимой очень скоро. Как два резиновых мяча, пущенных с одинаковой силой навстречу друг другу. Столкнетесь и разлетитесь в разные концы поля. Да, я так Фариду Ибрагимовичу и сказала.

— Зачем ты вообще разговаривала с моим отцом?

— А потому что твоя мама накрутила ему хвост, и он теперь занят партизанщиной.

— Почему эти двое объединяются только для того, чтобы испортить мне жизнь?

— Но он внял моим аргументам… Я имею в виду метафору с резиновыми мячами…

Адаму вдруг так резко все надоело, он больше не мог слушать чужих рассуждений о том, о чем никто понятия никакого не имел.

Он вышел из кабинета, прошел по офису и толкнул двери на веранду. Развалившись в садовом шезлонге, Ася была до самого носа укутана пледом и хохотала, читая книгу.

Ева маленькими граблями пыталась собрать листья.

Ее яркий плащ мелькал за тощими саженцами.

— Адам, — воскликнула Ася, подняв голову, — почему ты выскочил на улицу в одной…

Не отвечая, он склонился к ней с глубоким, жадным поцелуем. Не размыкая их губ, она мягким и плавным движением увлекла Адама к себе под плед, накрывая его плечи.

— Полегчало? — спросила Ася, когда он, наконец, смог чуть отстраниться.

— О, да, — Адам обнял ее и натянул плед повыше. — Ты горячая, как картофелина.