Эхо Безмолвия

Минаков Никита

Он был жив.

Эта мысль не укладывалась в сознании. Всё, что он пережил, все бури, кровь, взрывы, — всё это должно было оставить его там, среди развалин, среди звёзд, среди пепла. Но он здесь.

С каждым шагом он ощущал твёрдую землю под ногами. Вдыхал влажный морской воздух, наполненный ароматом сосен и соли. Тёплые солнечные лучи пробивались сквозь густую листву, мягко касаясь его лица.

Он был жив.

Рикард огляделся. Люди гуляли по дорожкам, кто-то читал на скамейке, дети смеялись,

играя с питомцами, старики неторопливо обсуждали что-то, покачивая головами.

Земля.

Настоящая, живая.

Здесь не было ни войн, ни террора, ни протонного испепелителя.

Здесь не было Инглизы.

Здесь не было Клариона.

Не было предательства, боли, мрака.

Только жизнь.

Рикард остановился у небольшого фонтана. Вода стекала с мраморных ступеней, мерцающими потоками переливаясь в лучах искусственного солнца.

Он закрыл глаза.

Спокойствие.

Ни тревоги, ни гнева, ни страха. Только бесконечная, незнакомая тишина внутри.

Но вдруг…

Знакомые голоса.

Он открыл глаза и замер. У качелей стояли двое. Корешок. Ласточка.

Они были здесь. Живые. Настоящие.

Корешок что-то рассказывал, оживлённо жестикулируя, а Ласточка смотрела на него с лёгкой улыбкой и периодически закатывая глаза — как тогда, как когда-то, как раньше.

Рикард сделал шаг вперёд, но ноги стали ватными. Он моргнул, не веря глазам.

— Я рад вас видеть, — наконец произнёс он, и его голос предательски дрогнул.

Ласточка посмотрела на него долгим, добрым взглядом.

— И мы тебя, детектив.

Рикард не удержался. Он шагнул к ним, заключая обоих в крепкие объятия. Он боялся, что, если ослабит хватку, они растворятся, как мираж в пустыне.

— Ты отлично справился, — сказал Корешок, похлопывая его по спине. — Ласточка мне всё рассказала. Она ведь до сих пор знает, что происходит. Она… материальна.

Рикард отстранился и нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Ласточка улыбнулась — тепло, мягко, так, как умеют улыбаться только те, кто видел и понимал гораздо больше, чем могли бы выразить слова.

Она разжала ладонь.

Взмах крыльев — и из её руки взмыла маленькая ласточка.

Рикард проследил за ней взглядом. Птица описала круг над его головой, стремительно уносясь вверх, выше и выше… в голубую бесконечность.

— Мне её подарил Лаккель, — тихо сказала Ласточка.

Рикард нахмурился.

— Значит, всё-таки мёртв, — пробормотал он, глядя, как птица исчезает в небесах.

Ласточка не ответила. Её взгляд был полон чего-то, что Рикард не мог расшифровать — может, печали, а может, чего-то большего.

Внезапно он услышал женский голос.

— Рикард?

Он обернулся.

Перед ним стояла Свена. Она улыбалась. Рядом стояли их дети.

Рикард замер. Грудь сжалась так

сильно, что он едва мог дышать. Он сделал шаг к ним. Затем ещё один. Слов больше не было. Он просто взял их за руки.

Рикард посмотрел на них в последний раз, затем, не оборачиваясь, ушёл вглубь парка, ведя свою семью за собой.

Рикард сжал пальцы Свены, словно боялся, что если разожмёт ладонь, всё это окажется лишь призрачной игрой света и теней. Его сердце стучало неровно, тяжело, но впервые за долгое время без боли. Он медленно посмотрел на жену, затем опустил взгляд на детей.

— Где вы были? — его голос был тихим, едва слышным, будто он боялся нарушить хрупкую реальность этого момента.

Его сын, мальчик с таким же пытливым взглядом, как у него самого, поднял голову и улыбнулся.

— Мы ждали тебя, папа.

По щеке Рикарда медленно скатилась слеза.

Он закрыл глаза, позволяя этому моменту растворить всю тяжесть, все страдания, всю боль, что он носил в себе.

Мир вокруг него словно замер. Лёгкий ветерок качал ветви деревьев, листья опадали медленно, мягко, как капли времени, оседающие на тротуаре.

— Пойдём домой, — сказала Свена, её голос был мягким, как свет далёкой звезды.

Рикард кивнул.

Они шли медленно, как будто бы вечность, но Рикард не спешил — он наслаждался каждым шагом.

Перед ними распахнулась дверь их дома — тёплого, наполненного светом и запахом чего-то родного, почти забытого.

И когда он перешагнул порог, всё прошлое осталось позади.

***

Тело Риггика безжизненно парило в пустоте, медленно вращаясь среди звёзд. Его лицо застыло в зловещей усмешке, но глаза, теперь потухшие, больше не могли видеть того величия, к которому он стремился.

Из мрака появился корабль. Его тёмный корпус, словно воплощение безмолвной ночи, бесшумно скользнул сквозь звёздную гладь. Солдаты на борту знали свою миссию. Манипулятор мягко подхватил тело, и оно исчезло в недрах судна.

Вскоре двери лаборатории, освещённой холодным голубоватым светом, раздвинулись. Солдаты, облачённые в тяжёлую броню, вошли внутрь. Посреди комнаты, у длинного стола, стоял Артур Богров.

Он медленно поднял голову, его глаза скользнули по окровавленному, но всё ещё внушительному телу Риггика.

— Положите его рядом, — произнёс он спокойно, но в голосе звучала странная смесь усталости и чего-то неуловимо личного.

Солдаты повиновались.

Глухой металлический лязг отдался в стенах, когда тело Риггика опустилось на соседний стол.

Рядом лежал Игорь Ветров.

Артур медленно снял перчатки и провёл рукой по лицу Риггика, потом посмотрел на Игоря.

— Вот мы и встретились снова, — произнёс он тихо, и в его голосе звучало нечто большее, чем просто констатация факта.